Здравствуйте, меня зовут Ангелина Давыдова, я климатический журналист. Много лет я пишу об изменении климата для российских и международных изданий. А еще с 2008 года участвую в климатических переговорах ООН в статусе наблюдателя. Все эти годы проблема климата в России не была особенно интересна ни власти, ни обществу. Это изменилось лишь в последние пару лет, когда и в нашей стране о климатическом кризисе наконец заговорили всерьез, а заботиться об окружающей среде даже стало модно. Повлияло на это сразу несколько факторов: активная дискуссия на Западе, планы Евросоюза ввести пограничный углеродный налог, проекты климатических активистов. Дошло до того, что у России даже появилась собственная стратегия долгосрочного низкоуглеродного развития. Страна пообещала достичь углеродной нейтральности к 2060 году и запустить климатический эксперимент на Сахалине. Но началась война — и о климате забыли. Я и сама на какое-то время перестала писать о нем. Однако забыть о проблеме не значит решить ее. Климатический кризис не просто все еще здесь — из-за войны он значительно усугубился. Текст, который вы сейчас прочитаете, — моя первая с 24 февраля попытка вернуться к этой теме на русском языке (на английском у меня уже вышло несколько материалов за последние недели). Я расскажу, как из-за войны климатическая угроза обернулась комплексным планетарным кризисом, справиться с которым будет еще сложнее. А также объясню, почему решение проблемы климата — шанс человечества построить новый лучший мир после того, как война наконец закончится. ■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎■︎ В начале мая Генсек ООН Антониу Гутерриш приехал в Вену, где провел совместную пресс-конференцию с австрийским президентом Александром Ван дер Белленом. Говорили в основном о войне — ее разрушительных последствиях, эвакуации людей из зоны конфликта и будущих мирных переговорах (ведь «эта война не будет длиться вечно»). Но не только. В разговоре также всплыла тема климата, и Генсек ООН сказал: несмотря на всю драматичность ситуации в Украине, изменение климата по-прежнему остается «экзистенциальной угрозой» для всего мира. «Мы уже видим последствия [глобального потепления везде], в том числе прямо здесь, в австрийских Альпах, где отступают ледники и исчезают снежные покровы», — отметил Гутерриш. Он напомнил, что глобальные выбросы парниковых газов необходимо сократить на 45% уже в нынешнем десятилетии, иначе цели Парижского соглашения так и не будут достигнуты. Парижское соглашение в 2015 году приняли 196 стран, включая Россию. Его главная цель — не допустить роста температуры на планете выше двух градусов Цельсия от доиндустриальных значений. Пожалуй, напомнить и правда стоило. С начала войны мы стали читать обо всем этом намного реже: выбросах парниковых газов, Парижском соглашении, устойчивом развитии. Сложно всерьез обсуждать климат, когда из-за войны каждый день страдают и гибнут люди. При этом климатический кризис, конечно, никуда не делся. Более того, война его усугубила. Начнем с того, что у боевых действий есть вполне конкретные экологические последствия. Из-за бомбежек, которые уничтожают здания и другую инфраструктуру, загрязняется почва. В акватории морей попадают нефтепродукты и опасные химические элементы. Разрушаются системы водоканалов — например Попаясненский водоканал в Луганской области или водоканал в Ирпене. Горят леса. В зоопарках и приютах гибнут животные. Это далеко не полный список — его можно продолжать. Подробную хронику локальных экологических бедствий, вызванных войной, ведут, например, белорусский проект «Зеленый Портал» и украинская общественная организация «Экодия». Хроника эта настолько обширна, что министр защиты окружающей среды Украины Руслан Стрелец называет происходящее «тремя месяцами нескрываемого экоцида». Но война в Украине имеет и менее очевидные экологические последствия. Она нарушает цепочки поставок, угрожая мировой продовольственной безопасности. Россия и Украина — одни из крупнейших поставщиков пшеницы и сельскохозяйственных удобрений. Поэтому военные действия, блокировка портов и торговые ограничения на полной скорости ведут планету к продовольственному кризису. Генсек ООН Антониу Гутерриш ранее заявил, что нехватка зерновых культур и удобрений угрожает недоеданием и даже голодом десяткам миллионов людей по всему миру. Вы спросите, какая связь между угрозой голода и климатом. Прямая: ограничения поставок пшеницы и удобрений из России и Украины на мировые рынки заставило страны Латинской Америки задумываться об увеличении собственного производства продовольствия и удобрений. Для этого, возможно, будут вырублены обширные участки влажных тропических лесов. Эти леса — не только традиционные территории для жизни и хозяйствования местных коренных народов. Тропические деревья активно поглощают из атмосферы углекислый газ. Одним словом, мы все живем на общей планете, и общих проблем у нас больше, чем принято думать. Последствия войны накладываются на другие глобальные риски — и усиливают их. Международный валютный фонд даже заговорил о комплексном планетарном кризисе, который складывается из трех компонентов: войны, пандемии (да, коронавирус тоже все еще с нами) и глобального потепления. Получилось что-то вроде идеального шторма. Жить в условиях этого шторма предстоит всем нам. Климат во время войныКак мир в очередной раз забыл о проблеме, с решением которой давно опоздал 28 февраля Межправительственная группа экспертов по изменению климата (IPCC или МГЭИК) выпустила новый доклад о влиянии человека на окружающую среду. МГЭИК — орган ООН, созданный в 1988 году для оценки и анализа научных данных об изменении климата. Его основная задача — снабжать правительства разных стран научной информацией, которую те могут использовать для разработки мер борьбы с глобальным потеплением. В МГЭИК входят ученые из разных стран и областей научного знания. Они обобщают результаты исследований и публикаций по теме климата. Нынешний доклад — одно из главных климатических событий этого года. Но, как можно догадаться, обсуждали его мало. Особенно на фоне прошлогоднего доклада МГЭИК, который называли «важнейшим» и «эпохальным» (он подтвердил, что основная причина потепления — деятельность человека). Репортер польского издания Gazeta.pl Патрик Стшалковски рассказывает, что в этом году он писал обзор на новый доклад МГЭИК в ночную смену — и одновременно вел прямой эфир о войне. Причем в мирное время Стшалковски, который также выпускает климатический подкаст, специализировался именно на теме потепления. А в южноафриканской газете Daily Maverick некоторых журналистов, раньше занимавшихся исключительно темой климата, попросили временно перепрофилироваться. Теперь они постоянно пишут о конфликте в Украине, говорит штатный репортер Итан Ван Димен, который как раз был одним из климатических журналистов издания. Тем не менее выводы доклада точно заслуживают вашего внимания. Вот они. Ущерб от изменения климата растет во всех частях планеты. В регионах и странах, которые особенно уязвимы перед климатическими изменениями, уже живет больше 3 миллиардов людей. Им угрожают наводнения и волны жары, перебои с пресной водой и продовольствием. К 2040 году от 3% до 14% вообще всех наземных видов окажутся на грани вымирания. В среднем планета нагревается на 0,2 градуса за десятилетие. И, как говорят российские климатологи, через 20-30 лет волны жары станут проблемой даже в холодной России. Звучит максимально тревожно еще и потому, что непонятно — а что же теперь со всем этим делать. Цель, поставленная Парижским соглашением, выглядела трудновыполнимой и до войны. Теперь же она превратилась в еще менее реалистичную: правительства ведущих стран, направив все свое внимание на вооруженный конфликт в Украине, отодвинули климатическую повестку в сторону как неприоритетную. Параллельно с этим многие климатические активисты переключились на антивоенные кампании. Тема войны для них сейчас самая важная, хотя они и продолжают говорить о прямой связи военных действий и потребления ископаемого топлива с климатическим кризисом. В общем, попытки хоть как-то решить проблему потепления поставлены на паузу. И в первую очередь это плохая новость для тех стран, которые перед ним наиболее уязвимы. В том числе из-за денег: в последние годы много внимания уделялось так называемому «климатическому финансированию» — это когда развитые государства дают развивающимся странам средства на снижение выбросов парниковых газов и адаптацию к климатическим изменениям. Для этого на уровне ООН создали несколько специальных климатических фондов. Еще в 2009 году на конференции по изменению климата в Копенгагене развитые страны договорились передавать развивающимся 100 миллиардов долларов ежегодно. Добиться этого пока ни разу не удалось — хотя, например, последний саммит в Глазго пополнил климатические фонды свежими поступлениями от США и Японии. Но экологи и активисты все это время критиковали развитые страны за явно недостаточные объемы климатического финансирования. Теперь этих денег, скорее всего, станет еще меньше. В условиях, когда правительства направляют экстренную финансовую помощь Украине, дополнительные средства на глобальные климатические цели нужно еще найти. То есть развивающиеся страны сейчас конкурируют за финансирование с объятой войной Украиной — в первую очередь за помощь со стороны США. Логику ситуации легко понять: война идет прямо сейчас, а с последствиями потепления мы столкнемся когда-нибудь потом. Именно поэтому на проблему климата всегда было так сложно обратить внимание политиков и общества — в этом смысле война мало что изменила. «Одна из больших проблем климата заключается в том, что политики всегда думают про [изменение климата] как про проблему завтрашнего дня, — объясняет климатический аналитик Тревор Хаузер. — [Для них] это проблема, к которой всегда можно вернуться позже». Трагедия в том, что с решением этой проблемы мы уже давно опоздали. Новая энергияКак война замедлила энергопереход — но надежда на него по-прежнему есть Одним из главных решений проблемы климата считается зеленый энергопереход — то есть постепенный отказ от традиционных «грязных» источников энергии (нефти, газа и угля) в пользу возобновляемых «чистых» (например, ветряной и солнечной — сокращенно все это называют ВИЭ). Частично мир уже использует и солнечную энергию, и энергию ветра — однако чтобы перевести на них мировое хозяйство (или хотя бы только европейское) нужно много времени. А еще очень много денег, поэтому переход задумывался как долгий, сложный, но при этом и неизбежный. Вмешалась война — и спутала все планы. Вот уже несколько недель страны Запада обсуждают, как отказаться от российских энергоносителей (подробнее об этом Kit рассказывал здесь). Что они будут делать без нефти и газа из России? Закупаться у других стран-поставщиков или переходить на альтернативные виды энергии. Если вы сейчас подумали о ветряках и солнечных батареях, которые моментально завоюют Европу, то не тут-то было. Энергосистема, выстроенная на возобновляемых источниках, требует больших инвестиций — в том числе в системы хранения энергии, которую вырабатывают ВИЭ. Поэтому любая попытка резко перейти на возобновляемую энергию станет для экономики Евросоюза очень серьезным вызовом. Но дело не только в деньгах. Нефть — транспортное топливо, которое невозможно в одночасье заменить возобновляемой энергией. По крайней мере сейчас, объясняет президент Института энергетики и финансов Марсель Салихов. И пока будущее высоких технологий не наступило, государствам придется покупать нефть друг у друга. Газ и уголь в теории действительно можно заменить на энергию ветра и солнца, но выработка электроэнергетики этими источниками, к сожалению, непостоянна (ведь бывают и безветренные дни, и пасмурные). Поэтому любому ветряку или солнечной панели нужен резервный источник питания, работающий на ископаемом топливе. Логистические сложности здесь тоже есть — источники ВИЭ должны быть как-то друг с другом связаны, чтобы получилась единая энергосистема. Для этого нужно организовать новые цепочки поставок и инвестировать в соответствующую инфраструктуру, продолжает Салихов. Поэтому сейчас страны всерьез обсуждают, например, возможность возвращения — хотя бы на время — к угольной энергетике, которая с точки зрения влияния на климат считается самой вредной. А где-то заговорили о необходимости развивать атомную энергетику, но и у нее немало минусов. Если очень коротко, то во-первых, аварии на АЭС могут привести к по-настоящему катастрофическим последствиям. А во-вторых, отработанное ядерное топливо сложно хранить и утилизировать. При этом европейские АЭС все равно зависят от поставок российского топлива, так что и западные, и российские экологи призывают отказаться от него в этой сфере тоже. Так война и санкции погрузили мир в энергетическое смятение. Чтобы справиться с ним, рынок придется радикально перекраивать в самое ближайшее время. У этого будут длительные последствия: климатические, экономические и социальные. В краткосрочной перспективе европейское эмбарго приведет к тому, что цены на энергоносители на глобальном рынке значительно вырастут, как и цены на производство множества товаров, которыми пользуются по всему миру. Прежде всего это ударит по самым бедным слоям населения в развивающихся странах, но и развитым странам легко не будет: из-за роста цен на энергоносители денег у них станет меньше (в том числе, кстати, на то, чтобы вкладываться в возобновляемые источники энергии). Выглядит как замкнутый круг, но и хорошие новости тоже есть. Зеленая энергетика — это не только ветряки и солнечные батареи. Один из ее важнейших компонентов — энергоэффективность, то есть снижение уровня потребления энергии, в частности, ее нерационального использования. Современные технологии уже позволяют, например, тратить меньше энергии для производства товаров, строить новые экономичные дома или делать более энергоэффективными старые. Все это не просто красивые слова — экономия энергии ведет к экономии денег. Война может подстегнуть тренд на энергоэффективность. Международное энергетическое агентство и Еврокомиссия подготовили конкретные рекомендации для жителей ЕС по снижению энергопотребления — на фоне обсуждения европейского эмбарго. Следование этим советам позволит сэкономить столько нефти, сколько нужно для загрузки 120 супертанкеров. И столько газа, сколько сейчас потребляют 20 миллионов средних домохозяйств. Поэтому сектор ресурсоэффективных технологий в ближайшее время может ожидать настоящий бум. А сэкономленные деньги стоит направить в том числе на то, чтобы развивать инфраструктуру, необходимую для энергоперехода. Кстати, Международное энергетическое агентство (обычно очень консервативное в своих оценках) считает, что сектор возобновляемых источников энергии в этом году продолжит расти несмотря ни на что — прежде всего в ЕС и Китае. Но в России сектор ВИЭ ждет много проблем. Из страны уже ушли главные международные инвесторы в этой сфере — компании Vestas, Fortum и ENEL (впрочем, остались отечественные). Кстати, о РоссииКак страна делает вид, что не отказывается от своих обязательств — и все же, кажется, отказывается от них В России в последние годы активно разрабатывали собственное климатическое законодательство. Без этого стране было бы сложно оставаться частью глобальной экономики уже в ближайшие десятилетия. В частности, стало бы гораздо труднее сохранять активные торговые отношения с Евросоюзом, который готовится ввести трансграничное углеродное регулирование. Конечно, Россия не ставила перед собой слишком амбициозных целей: согласно Парижскому соглашению, углеродная нейтральность должна быть достигнута к 2050 году, но Россия заявила, что готова прийти к этому лишь десятилетие спустя. Однако как минимум на уровне официальных заявлений проблему климата в стране стали признавать и реальной, и серьезной (а ведь еще в начале нулевых все было совсем не так). Но война, санкции, разрыв дипломатических и торговых отношений со многими западными странами — в таких условиях государству как будто совсем не до климата. Да и нужно ли теперь выполнять свои обязательства, тем более что это не только сложно, но и дорого? Власти настаивают, что обязательства никуда не делись. Например, в апреле советник Владимира Путина по климату Руслан Эдельгериев (Kit подробно рассказывал о нем здесь) заявил: несмотря на санкции, Россия не станет корректировать ни планы на развитие углеродного рынка, ни свои климатические проекты. Он также считает, что стране не стоит выходить из Парижского соглашения. Примерно о том же недавно сказал и замминистра экономики страны Илья Торосов: «Пока низкоуглеродная повестка остается в базовых принципах, которые мы приняли… Это наш долгосрочный тренд, и вопрос не связан с текущей конъюнктурой». Но это на словах — на деле все куда менее радужно. Например, антикризисный план поддержки ТЭКа, разработанный Минэнерго весной, не исключает, что российские секторы нефти, газа, угля и электроэнергетики в условиях санкций попросту не смогут достичь ранее заявленных целей по снижению выбросов парниковых газов. Одновременно с этим российские компании просят смягчить для них правила контроля за выбросами. Это при том, что российская система углеродного регулирования и так одна из самых мягких в мире: начиная с 2023 года компании с высоким уровнем выбросов парниковых газов должны просто отчитываться и подтверждать корректность своих отчетов у сторонних компаний-верификаторов. Также стоит вспомнить о «сахалинском эксперименте». В начале марта президент Путин подписал закон о введении ограничений на выбросы парниковых газов в отдельных российских регионах. Первый на очереди — Сахалин, где проведение такого эксперимента планировалось с прошлого года. Регион должен был стать углеродно-нейтральным уже к началу 2026-го. Но этого, похоже, не случится: в конце марта Российский союз промышленников и предпринимателей предложил правительству отложить запуск эксперимента на год — до сентября 2023-го. Тем временем несколько российских нефтяных компаний и предприятий по переработке нефти (среди них, например, «Лукойл») предложили перевести российские ТЭЦ на мазут. Дело в том, что из-за западных санкций Россия столкнулась с переизбытком нефтяных продуктов и нехваткой мощностей для хранения мазута — это даже может привести к остановке нефтеперерабатывающих заводов. Что делать, куда весь этот мазут девать? Нефтяники предлагают сжигать его на ТЭЦ вместо природного газа. Это нанесет окружающей среде большой вред, за что нефтяные компании в России даже штрафуют. Чтобы избежать этого, нефтяники предлагают штрафы отменить — как и штрафы за сверхнормативное сжигание попутного нефтяного газа (ПНГ). Чем это чревато? Сжигание ПНГ усиливает парниковый эффект, вредит не только здоровью людей, но и экономике — ведь ценное химическое сырье фактически просто выбрасывается на ветер. На протяжении многих лет российские власти регулярно отчитывались об успехах в снижении объемов сжигания ПНГ, причем эти успехи признавали даже во Всемирном Банке. Что ж, теперь страна на пороге того, чтобы обнулить собственные экологические достижения. Но и это не все. В стране разрешили выпускать автомобили всех экологических классов, включая «Евро 0» — стандарт тридцатилетней давности. Это, безусловно, скажется на качестве воздуха, которым мы дышим, а также приведет к росту уровня парниковых газов в атмосфере. Остается лишь надеяться, что Россия не остановит свою климатическую политику полностью. Но придерживаться ее стране будет по-настоящему трудно. В том числе потому, что значительно снизилась мотивация: Россия должна была стать «зеленой» (или демонстрировать стремление к этому), чтобы прилично выглядеть, соответствовать глобальному тренду и сохранять торговые отношения с западными партнерами. Теперь страна всего этого лишилась, и неизвестно, найдет ли она новые смыслы в том, чтобы продолжить начатое. Немного обнадеживает, что не только политики, но и некоторые представители российского бизнеса говорят, что зеленая повестка не уйдет из страны совсем. Впрочем, и они признают, что в вопросах ESG главной буквой теперь станет S — то есть упор будут делать на социальную составляющую бизнеса, а не на экологическую. . ><{{{.______) В условиях войны решение проблемы климата естественным образом отошло на задний план. Но миру необходимо сделать все для того, чтобы не только вернуться к этой теме, но и взяться за нее с удвоенной силой. В слове «климат» сейчас заложено очень много смыслов, и все эти смыслы нужны человечеству как никогда. «Климат» — это не только возможность сохранить и восстановить природные экосистемы. Это шанс на перестройку всей мировой энергетики и как следствие — на энергетическую независимость государств (в том числе от стран с авторитарными политическими режимами). Это возможность научиться адаптироваться к новым рискам и последствиям новых катастроф. Это более совершенные социально-экономические модели, равенство, социальная справедливость, гражданские права и свободы. Кому-то все это может показаться слишком абстрактным и прекраснодушным. Но возможно именно идея всеобщего блага способна объединить страны на политическом, экономическом и технологическом уровнях одновременно. И, конечно, на уровне идей для восстановления мира в послевоенное время. А оно — очень хочется в это верить — скоро наступит. От редакции Kit: Обычно наши тексты доступны только подписчикам. Но поскольку некоторые материалы мы считаем особенно важными во время войны, редакция приняла решение открывать доступ к ним для широкой аудитории — чтобы вы могли поделиться ссылкой со своими близкими и друзьями. Вот ссылка на текст, который вы только что прочитали. ■︎ Ангелина Давыдова Редакторы: Саша Салахова и Анна Чесова Чтобы написать в редакцию Kit, достаточно ответить на это письмо. Этим же способом можно задать вопрос автору текста. Но постарайтесь ограничиться только одним вопросом — и тогда автор вам ответит. |
| 
