В поисках Спасительного Ковчега. История нашей Церкви(ошибки и заблуждения)

[Korniliy Yashma]

В первом сообщении публикую статью(брошюру) Игоря Савостина "В поисках Спасительного Ковчега. Наша история". Далее предлагаю публиковать другие статьи о заблуждениях разрывающий Нешвенный Хитон нашей Церкви - Господа Иисуса Христа.

Игорь Савостин

В поисках Спасительного Ковчега. Наша история.

Вступление.

Дорогие братья, уважаемые читатели! Я никогда не ставил перед собой задачи написать систематическую историю Русской Церкви и церковных расколов 20 века, да и вообще какое-либо исследование на понравившуюся мне тему. Настоящая статья - это просто изложенный в краткой форме мой поиск истины, поиск Церкви в хаосе бушующей апостасии. Разорение церкви и опустошение, по попущению Божьему произведенные в нашем народе и в мире, словно бы не оставили нам выбора, согласного с совестью и православным учением. Отступничество и теплохладность, обновленчество и экуменизм в официальных церквях, с одной стороны, и смутное представление о православии, безпоповщина, суеверия, бесконечные расколы, склоки и попрание канонов во множестве альтернативных церковных сообществах, с другой стороны. Крайнее недоумение и смущение возникает от наблюдаемой действительности, которая словно бы опровергает обетование Божие, что врата адовы не одолеют Церковь. Здесь для нас проверка веры в непреложность слов и обетований Господа, и исполнение на деле Его заповеди: "ищите, и найдете; стучите, и отворят вам" (Матф.7:7). Мой личный поиск правды Божией о Его Церкви в наше смутное время завершился для меня по милости Божией обретением ясности и мира. Чем делюсь и чего искренне желаю всем ищущим Царствия Божия и правды Его.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Краткое содержание.  1. Участие церковной иерархии в свержении Царя. 2. Циркуляр Св.Синода с шаблоном проповеди для произнесения за Литургией. 3.Духовная оценка св. Иоанном Шанхайским (Максимовичем) клятвопреступления русского народа. 4. Митрополит Владимир и его соучастие в февральском бунте сочувственным бездействием – свидетельство товарища Обер-Прокурора Святейшего Синода князя Жевахова. 5. Главный мотив участия духовенства в февральской революции – «свобода» Церкви от власти Помазанника Божия. Действительная цель созыва Собора. 6. Небольшое отвлечение на тему необходимости культов для сохранения демократической и тиранической власти, как главной причине гонений на Православие. 7. Кратко о происходящем на Соборе – оценка заслуживающего доверие современника. 8. Демократически избранный патриарх «лучше» богоданного Царя. 9. Кого законы Российского государства называли Главой Церкви.  Суть происшедшего в феврале 1917 г. - церковно-государственный переворот. 10. За каких архиереев земли русской  молился св. Серафим (Саровский). 11. Осмысление духовенством причин скорбей и бедствий, обрушившихся на Россию и Церковь. Молитва Анании, Азарии и Мисаила – кого видели три отрока виновниками постигших их бед.

 

1. В последние годы, когда мифы советской пропаганды о монархизме предреволюционного духовенства развеялись, рассекреченные архивы и исторические исследования открыли нам совершенно неожиданную правду.  Увлеченные идеей независимости церковной власти от Царя, патриаршества без самодержавия, иерархи Российской Церкви стали вместе с народом соучастниками страшного греха убийства Помазанника Божия, его супруги и детей.  В феврале 1917 архиереи предприняли все меры, чтобы народ не встал на защиту своего Государя: телеграммами от имени Синода, а также от  имени специально проведенных епархиальных собраний, и лично от себя они обратились к пастве во всех концах России с призывом о верности Временному «народному» правительству; разослали образцы проповедей всем священникам, в которых возлагалась ответственность за все беды и несчастья военных лет  на Царя Николая II; изменили тексты клятв, исключив всяческое упоминание о верности Императору; разъясняли «недействительность» всех прежних клятв на верность Царю, как частных, так и общецерковных, соборных; в течение нескольких дней поменяли все богослужебные тексты, где были упоминания Царя и царской семьи; сразу и с радостью приняли  «отречение» Николая II, как действительное; молчанием способствовали заточению и убийству Помазанника;   как пастыри в проповедях успокаивали совесть народа и тем толкали его на грех; соделали народ клятвопреступником и цареубийцей, подвели его под проклятие. Преступление духовенства было массовым и всеохватным. «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути…» - таким посланием от 9 марта 1917г. встретил Св.Синод весть об отречении Царя и его аресте.

 Подробнейший документальный анализ всего вышесказанного приведен в работе историка М.Бабкина: «Духовенство РПЦ и свержение монархии».

 

2. Ниже приводится образец проповеди с амвона, которые должны произносить батюшки во время литургии, составленный Священным Синодом и разосланный как приложение к призыву о займе. Документ по стилю напоминает науськивание здоровенного, но еще неразумного дитяти взрослым дядей на тех, кто дяде не нравится. Удивляет профессионализм, которого не ожидаешь от пропагандистов 19 и начала 20 века, когда еще не было радио, телевизора, звукового кино. Весь текст обильно сдобрен таким обычным для нас, живущих в век телевизионной пропаганды, елейным рекламным враньем. Это о стиле. А политическая позиция: ненависть к Помазаннику и его власти – комментариев не требует. По-видимому, большевики, среди которых, кроме евреев,  было немало бывших рабочих и крестьян, слушавших воскресные проповеди, взяли одну из них за образец своей будущей пропаганды и даже многое из нее не потрудились менять: «Все в нашей жизни совершается по воле Божией. Великие дни переживает наша Роди­на. Старое правительство довело Россию до края гибели. Случилось что-то невероятное. Ве­ликая Россия, питавшая своим хлебом всю Европу, теперь, в дни войны, когда, казалось, вся­кий вывоз хлеба за границу был прекращен, когда хлеба должно было хватить на всех с ог­ромным избытком, на самом деле, ощущает страшный недостаток в этом хлебе, а в иных мес­тах терпит чуть ли не настоящий голод. Нет не только хлеба, но не хватает и прочих необхо­димых предметов продовольствия: масла, мяса и т. д. А раньше все это и за границу вывози­ли, и сыты были, и запас оставался. Расстроилось народное хозяйство. Но не только хозяйство народа пришло в упадок, а и многое вызывает наше удивление и негодование. В самом деле, количества народа у нас чуть не в три раза больше, чем у немцев. При этом мы, русские люди, горячо любим нашу Родину, и наши воины на фронте дерутся с немцами, как львы. А, между прочим, враг далеко проник вглубь России и захватил множество нашей земли, разо­рив села, города, пустив по миру десятки тысяч наших братьев. Что это? Как это можно объ­яснить? Вы сами знаете ответ: в нужную минуту не хватало снарядов, бывало, что у немцев пушка и пулемет, а у русского воина дубина, да и то не у каждого. И произошло это потому, что при старой власти не готовилось снарядов, выдавались планы немцам, предавались рус­ские люди. Нельзя перечислить всех тех действий, которые претерпела Россия из-за этих не­годных людей. И вот народ восстал за правду, за Россию, свергнул старую власть, которую Бог через народ покарал за все ее тяжкие и великие грехи. Теперь народ хочет сам устроить свою жизнь так, чтобы всем жилось хорошо, легко, по правде Божией. Учредительное Соб­рание, которое изберет весь народ, установит новую форму правления, при которой будут ре­шены все важные задачи, устранено все то зло, которое еще осталось у нас от старого строя. Для крестьян будет разрешен вопрос о земле, что так тревожит и волнует крестьянство; для рабочих - о правильной оплате их труда, словом, будет сделано все, чтобы всем обездолен­ным, угнетенным жилось на Божием свете легко и радостно. Не будет у нас больше неправ­ды, насилия, обмана и продажности, но сам народ решит все по полной справедливости. Дай Бог, чтобы скорее настало это благословенное, долгожданное и желанное счастливое время. Но, братья, сейчас нельзя приступить к разрешению всего вышесказанного. Скажу более то­го: еще неизвестно - да будет ли еще то, чего мы все так желаем. Может быть, все повернет­ся назад по-старому, и еще более - станет гораздо страшнее и тяжелее жить, чем это было при старом правительстве. Потому что грозный враг наш, немец, еще не побежден, потому что немцы так далеко ушли в глубь России, что хотят грозить и самым столицам нашим. Теперь немцы хорошо понимают, что Россия при новом строе для них враг гораздо более страшный, чем это было раньше, когда старое правительство продавало им Россию. Поэтому они напря­гают все свои силы к тому, чтобы победить нас, чтобы вернуть к нам все старое, может быть, мечтают о том, чтобы какой-нибудь немецкий принц стал русским царем. Что же будет, если это действительно случится? Страшно подумать. Зажмут всем рты, прикажут и забыть о во­ле, не дадут крестьянам земли, будут всячески теснить и обижать нас, как это они уже дела­ли и делают с покоренными народами. Но этого не будет, ответите вы. Мало ли чего хочет не­мец. Пусть попробует: ведь защищают же грудью своею Родину наши отцы, дети, братья на­ши. Все это совершенно справедливо. Мы все готовы отдать свою жизнь за спасение России. Но мы хорошо знаем, что голыми руками немца не возьмешь. У него и пушки, и пулеметы, и ружья, и аэропланы, и великое множество всяких других средств для борьбы с нами. Это же самое должно быть, конечно, и у нас. И должно быть всего не меньше, чем у немца, а даже еще больше. Конечно, у нас есть боевое снаряжение, но его надо пополнять и обновлять. Надо мно­жество снарядов, пуль, которые расходуются на фронте страшно быстро. Надо лить новые пушки, которые от времени приходят в негодность, нужны пулеметы, ружья и т. д. А солдат наших надо одеть и накормить. Понятное дело, что все это стоит страшно дорого, почему и нужно Правительству очень много денег. При старом правительстве денежные наши дела, как и все остальное, пришли в сильный упадок, по какой причине, между прочим, теперь и такая дороговизна. Денег новому Правительству не хватает, а деньги ему необходимы и, чем боль­ше, тем лучше. По этой причине Правительство объявляет теперь внутренний заем, «Заем Свободы». Правительство приглашает всех тех, кто любит Родину, одолжить ему свободные деньги, которые будут потом возвращены назад и с хорошей прибылью. Я думаю, что вы все согласитесь, что это наш прямой и святой долг перед матерью нашей Россией. Без денег нель­зя продолжать войны. Если мы не будем продолжать войны, немцы нас победят, и тогда вер­нется старый порядок, погибнет наша свобода и все, чего мы от нее ждем. Несите же свои сбережения. Наши братья свою кровь проливают, жизнь отдают, т[о] е[сть] самое дорогое, что только может быть, а мы, оставшиеся дома, не можем, не смеем не отдать свои сбережения для защиты правого дела, тем более, что эти деньги будут нам возвращены полностью и с большими к тому же процентами. Эти деньги отдаем в верные руки. Новое Временное Пра­вительство, которое стоит теперь у власти, избрал сам народ, тот самый народ, который заво­евал себе свободу и свергнул поработителей этой свободы. Поэтому народное Правительство употребит те деньги, которые на время одолжит ему народ, действительно, на закрепление свободы, на ее защиту против грозного немца и всех ее врагов. Поступим же, дорогие братья, как повелевает нам долг граждан свободной великой России: одолжим на время нашей Роди­не свои сбережения, свою трудовую копейку, принесем эту небольшую жертву, поможем оте­честву в трудное время, чтобы земля и воля, к которой так стремится каждый крестьянин, бы­ла действительно получена им, чтобы жила и крепла Россия свободная и великая, чтобы не рассыпались прахом все эти наши задушевные пожелания. Да поможет нам Бог». Приложение I к № 13 Первое «Поучение с церковного амвона о „Займе Свободы"» 29 марта 1917 г.

Упомянем  с благодарностью имена тех нескольких епископов, которые показали верность Государю.  «Епископ Тобольский и Сибирский Гермоген (Долганов) в качестве резолюции на постановлениях своего епархиального съезда писал: «Я не благословляю случившегося переворота, не праздную мнимой еще «пасхи» (вернее же мучительной Гол­гофы) нашей многострадальной России и исстрадавшегося душою духовенства и народа, не лобызаю туманное и «бур­ное» лицо «революции», ни в дружбу и единение с нею не вступаю, ибо ясно еще не знаю, кто и что она есть сегодня и что (выдел, еп. Гермогеном. — М.Б.) она даст нашей Родине, особенно же Церкви Божией, завтра».

 Аналогичную, «не соответствующую духу времени и новому государственному строю» позицию, но не столь безкомпромисную как еп. Гермоген, заняли «архиепи­скопы Кишиневский Анастасий (Грибановский) и Воронеж­ский Тихон (Никаноров), а также епископы: Петропавлов­ский Мефодий (Красноперов), Пермский Андроник (Ни­кольский), Елизаветградский Прокопий (Титов) и Астрахан­ский Митрофан (Краснопольский). Например, астраханский архиерей не разрешал своему духовенству совершать торже­ственные молебствия в честь революционных событий, не дал своей подписи под приветственными телеграммами, по­сланными духовенством Временному правительству. Анало­гично поступил и воронежский архипастырь, не дав разре­шения на просьбу городских пастырей устроить в течение дня колокольный звон в знак радости духовенства по случаю свержения монархии. В приемной Тихона (Никанорова) вплоть до 9 июня висели портреты императора Николая II, его супруги и императора Александра III. Когда местный исполком снимал портреты, архиепископ выразил протест на его незаконные действия. В своем же подавляющем большинстве российский епи­скопат высказал единую со Св. синодом и со своими епархи­альными съездами позицию (о последних будет сказано ни­же). Мнение высшего духовенства о рассматриваемых собы­тиях характеризует и распоряжение Московской духовной консистории, сделанное в первой половине апреля 1917 г. Согласно ему, настоятелям всех монастырей и церквей епар­хии следовало тщательно просмотреть все церковные лавки и склады с целью изъятия из них монархической литерату­ры. Виновным в неисполнении данного предписания угрожалось строгим взысканием» (М.Бабкин. Духовенство РПЦ и свержение монархии).

 

3. Архиепископ Иоанн Шанхайский (Максимович): «Русский народ весь в целом совершил великие грехи, явившиеся причиной настоящих бедствий, а имен­но клятвопреступление и цареубийство. Общественные и военные вожди отказали в послушании и верности Царю еще до его отре­чения, вынудив последнее от Царя, не желавшего внутреннего кровопролития, а народ явно и шумно приветствовал совершав­шееся, нигде громко не выразив своего несогласия с ним. Между тем здесь совершилось нарушение присяги, принесенной Госуда­рю и Его законным наследникам, а кроме того на главу совершив­ших то преступление пали клятвы предков — Земского Собора 1613 года, который постановления свои запечатлел проклятием нарушающих его.      В грехе цареубийства повинны не одни лишь физические исполнители, а и весь народ, ликовавший по случаю свержения Царя и допустивший Его унижение — арест и ссылку, оставив беззащитным в руках преступников, что уже само собою предо­пределяло конец. Таким образом, нашедшее на Россию бедствие является пря­мым последствием тяжких грехов, и возрождение ее возможно лишь после очищения от них. Однако, до сих пор нет настоящего покаяния, явно не осуждены содеянные преступления, а многие активные участники революции продолжают и теперь утверж­дать, что тогда нельзя было поступить иначе. Не высказывая прямого осуждения февральской революции, восстания против Помазанника, русские люди продолжают уча­ствовать в грехе, особенно когда отстаивают плоды революции, ибо, по словам апостола Павла, особенно грешны те, которые знают «что делающие нечто достойны смерти; однако не только делают их, но и делающих одобряют» (Рим. 1, 32)». И еще: «Под сводом Екатеринбургского подвала был убит Повели­тель Руси, лишенный людским коварством царского венца, но не лишенный Божией правдой священного миропомазания ….Одни убили, другие одобряли убийство и тем совершили не меньший грех, третьи не помешали. Все вино­вны и поистине мы должны сказать: «Кровь его на нас и на детях наших».

«Пишете, что многие считали Государя виновным в наших неудачах, а потому считают себя вправе нарушать присягу. Присяга есть клятвенное обещание перед Крестом и Евангелием, и нарушение ее есть клятвопреступление….Если бы высшие военноначальники и общественные деятели  вместо коленопреклоненных умолений Государя об отречении, выполнили то, что следовало по присяге  - искусственно устроенный петроградский бунт был бы подавлен и Россия спасена».

 

4. Бывший помощник Обер-Прокурора Святейшего князя Н.Д.Жевахов, свидетель февральского бунта, рассказывает о молчаливом отказе от исполнения присяги членами Синода:

«На 26 февраля было назначено заседание Синода….С большим трудом добрался я до Сенатской Площади, к зданию Св.Синода. Из иерархов не все прибыли… Пред началом заседания, указав Синоду на происходящее, я предложил его первенствующему члену митрополиту Киевскому Владимиру выпустить воззвание к населению, с тем, чтобы таковое было не только прочитано в церквах, но и расклеено на улицах. Намечая содержание воззвания и подчеркивая, что оно должно избегать общих мест, а касаться конкретных событий момента и являться грозным предупреждением Церк­ви, влекущим, в случае ослушания, церковную кару, я добавил, что Церковь не должна стоять в стороне от разыгрывающихся событий и что ее вразум­ляющий голос всегда уместен, а в данном случае даже необходим. «Это все­гда так, — ответил митрополит. — Когда мы не нужны, тогда нас не заме­чают; а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью». Я знал, что митрополит Владимир был обижен своим переводом из Петер­бурга в Киев; однако такое сведение личных счетов в этот момент опасно­сти, угрожавшей, быть может, всей России, показалось мне чудовищным. Я продолжал настаивать на своем предложении, но мои попытки успеха не­ имели, и предложение было отвергнуто. Принесло бы оно пользу или нет, я не знаю, но характерно, что моя мысль нашла свое буквальное выраже­ние у Католической Церкви, выпустившей краткое, но определенное обра­щение к своим чадам, заканчивавшееся угрозою отлучить от св. причастия каждого, кто примкнет к революционному движению. Достойно быть от­меченным и то, что ни один католик, как было удостоверено впоследствии, не принимал участия в процессиях с красными флагами. С тяжелым чувством … я возвращался домой... Возбуждение на улицах между тем все более раз­расталось. Предположение, что войска откажутся повиноваться и присо­единятся к бунтовщикам, превратилось в факт, ужасные последствия которого трудно было даже учесть. Серые солдатские шинели все чаще и чаще стали появляться в толпе…»

Митрополит одним из первых был убит во время большевистской смуты обычными грабителями по наущению распропагандированных монахов Киево-Печерской Лавры. В отличие от расстрела Царя, его супруги Императрицы Александры Федоровны, наследника Алексея, царевен Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии, а также слуг, убийство митрополита вызвало гневное возмущение Собора и церковной иерархии, прошли панихиды. В день его убиения празднуется также память остальных новомученников российских.

 

5. Власть епископов в России была так велика в первые месяцы после февральского переворота, что одного намека членов Синода было достаточно, чтобы освободить Царя. Это тем более верно, что народ взывал к пастырям и вопрос о верности царю был животрепещущим и обсуждался повсеместно (крестьяне писали письма на Собор, в епархии, в газеты и др.). Народная любовь и верность Помазаннику была свойственна большинству граждан, прежде всего крестьянству. Но освобождение Царя не могло допустить Временное Правительство, так как неизбежно открылась бы незаконность его отречения от престола, полученного обманом и угрозой насилия над семьей (см. книгу следователя Н.А.Соколова «Убийство царской семьи»).  Подавляющему большинству епископов и в целом духовенства также не хотелось видеть Царя на свободе, ибо его авторитет Помазанника Божия, единственный был много выше их авторитета. Это обстоятельство и стало  причиной гробового молчания церковной иерархии в отношении беспричинного, беззаконного ареста Царя и его семьи. О радости епископата в первые дни февральской революции, кроме взволнованных воззваний, говорит тот факт, что первенствующий в Синоде, позднее прославленный как священномученик престарелый митр. Владимир (Богоявленский), на радостях помогал обер-прокурору от Временного Правительству Львову выносить стул Государя из зала заседаний Синода. 

Приведу лишь одно  письменное свидетельство настроений, царивших в высшем духовенстве: «Открытое письмо Епископам Российской Церкви» епископа Переславского Иннокентия (Фигуровского), начальника Российской духовной миссии в Пекине. 24    марта 1917 г.

Владыка Святый.

Братски приветствую Вас, Владыко, с сугубым праздником: Воскресения Христова и обновления государственной жизни России. Церковь Христова в свободной Державе Рос­сийской ныне освободилась от векового рабства и для нее занялась заря апостольской жиз­ни в свободной стране. С свержением монархии Церковь избавилась от позора, от участия в навязанном ей грехе цезарепапизма».

Без Царя епископы оказались единственными легитимными кормчими российского корабля и им требовался только капитан в лице соборно избранного патриарха. Царь еще после первой революции 1905 года отложил Собор как несвоевременный и  долго не позволял осуществиться мечте, охватившей все духовенство и околоцерковные круги. Теперь же с помощью временных союзников, разношерстных революционеров, которым также было ненавистно самодержавие,  оказалось возможным быстро собрать Собор и навсегда поставить во главе Русской Церкви одного из своих, то есть архиерея, и прекратить унизительную, как они считали, зависимость церковной власти от Помазанника Божия. Фактически мечтой духовенства было установление папской власти, ибо патриарх без царя не имел бы противовеса, и со временем легковесная демократическая  власть подпала бы под полную зависимость от авторитета патриаршей власти. (Об этих всеобщих настроениях той поры любой интересующийся этой темой может прочитать в обширной литературе о предсоборных собраниях, религиозно-филосовских кружках, в статьях о церкви, воспоминаниях и т.д).

 

6. Источником как патриаршей, так и царской власти является Сам Бог. Потому эти две власти могут уравновешивать и дополнять друг друга. Власть демократическая согласно конституциям народов, принявших такую власть, имеет источником народ. Это неправда, ибо человек, также как и любое количество людей временно пребывает на земле и не может содержать и служить источником чего-то существенно более протяженного во времени. Вся власть от Бога. Но если народ отвергает власть Помазанника Божия, то над ним по попущению Божию неизбежно устанавливают власть противные Богу силы, которые прячутся под покрывалом демократии. История нас учит, что такой власти для устойчивости либо необходим культ носителей самой светской власти, подобный культу римских императоров (или культу Сталина, Гитлера, Муссолини), либо поклонение ложным богам, как при магометанских или языческих демократиях. Этому же научает нас и Божественное Писание: израильский царь Иеровоам, по попущению Божию восхитивший власть над десятью коленами от законного царя Ровоама для того, чтобы народ Израиля через поклонение истинному Богу в Иерусалиме не вернулся под власть Помазанника, учредил поклонение языческой Астарте и Ваалу.

Итак, некоторое время демократия может просуществовать, особенно в союзе с ослабленным, протестантским христианством, но для устойчивости  демократии (в том числе сталинской) нужны культы (хотя бы культ потребления), а все эти культы  несовместимы с доминированием в стране Православия. Первое время власть большевиков могла продержаться на охватившем страну бесновании, свободе «грешить», отобрать, убить, отомстить, но по мере отрезвления и покаяния и возвращения к Богу слепое и всецелое рабство страстям  было бы помощью Божией побеждено в основной массе, и опора большевизма неизбежно должна была рухнуть. Страх прийти к такому концу и есть главная причина гонений на православную веру языческой власти и власти большевиков! Власть большевиков  при одновременном доминировании Православия невозможна. Такая власть не может быть устойчивой: либо она в скором времени будет заменена на власть Помазанника, как это произошло при Константине Великом, либо Православие без царской власти через перерождение иерархии превратится в папство, как это случилось в Риме. Такая опасность подстерегает Россию и сейчас, когда вера возрождается, и власть иерархии неизбежно становится сильнее власти демократии. Значит, по человеческому рассуждению, либо опять нас ждет гонение за веру, либо установится власть первосвященников (подобной той, что установилась в средневековой Европе), либо каким-то чудом у нас возродится самодержавие. Конечно, мы помним, что у Господа решений много больше, чем мы можем даже помыслить!

А вот какова идеальная формула взаимоотношений церкви и государства, которая была выработана самой жизнью и сформулирована в Кодексе императора Юстиниана: «Величайшии дары Божии, данные людям высшим человеколюбием – это священство и царство. Первое служит делам божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят от одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому цари более всего пекутся о благочестии духовенства, которое со  своей стороны постоянно молится о них Богу. Когда священство безспорно, а царство пользуется лишь законной властью, между ними будет согласие» (6 новелла: 68).

 

7. Итак, активная часть духовенства и мирян под руководством архиереев в течение всего шести месяцев после февральского переворота собрала Собор, который пришелся на годы страшного лихолетья и обсуждал, как будто, всякие мелочные вопросы, не соответствующие масштабам происходящих в стране бедствий: преподавание закона Божия в школах, церковного пения, организацию винного производства. Так казалось многим, кто не понимал, что единственной настоящей целью церковной иерархии было избрание патриарха. И все это происходило в то время, когда истинный Глава Церкви, Помазанник Божий, их усилиями и молчаливым сочувствием томился в заключении, а затем был убит вместе с супругой и детьми. Чтобы не быть голословным, приведу мнение очень умного и наблюдательного человека, а главное, настоящей, а не мнимой исповедницы княгини Н.В.Урусовой: «Я писала, что муж мой был членом Церковного Собора от Ярославской губернии. Я не берусь рассматривать деятельность Собора в подробностях — это дело будущей истории, а только скажу в нескольких словах о своем личном впечатлении …. нужно было громить, предупреждать и открывать глаза в то время еще в большинстве верующему в Бога и любившему своего земного царя народу.  Собор этого НЕ сделал! …. На Соборе постановлено было не говорить о поли­тике. Вопросы, по которым подолгу говорили церковные ораторы, сводились только к образованию будущей Церкви, могущественной своими капи­талами, для чего должны были быть куплены два ­громадных имения: одно виноградное в Крыму, для монополии церковного вина, а другое на Кавказе, с посевами пшеницы для монополии муки на просфо­ры и надобности Церкви, причем от продажи излишков предвиделись неисчерпаемые богатства. Мужу моему было дано задание разработать устав будущаго церковного банка, с обещанием поставить его не только директором этого банка, но и главным управляющим обоих имений. Муж не был богат и перспективы эти его радовали, он дни и ночи рабо­тать над этим. Я плакала, видя гибель России благо­даря такой деятельности Собора. Он уговорил меня поехать в Москву хоть на одно заседание, и я нехотя согласилась, все же думая найти, может быть, твер­дую почву под ногами, чтоб не утонуть в трясине болота. Первое, куда провел меня муж, это поразивший меня богатый буфет, где можно было иметь что угодно, когда общей массе народа было очень трудно с питанием.…объявляют: сейчас будет говорить профессор из Белоруссии… Вышел маленького роста, скромного вида невзрачный человек, и этот маленький человек сказал не много, но сильных и больших слов. Я, конечно, не помню их буквально, хоть их было мало, ему не дали говорить, и кто не дал? Со сцены (на сцене сидели: патриарх Тихон, и за ним митрополиты, епископы, почтенные старцы, иеросхимонах Алексий, прим. И.С.) поднялось шиканье, и его заставили сойти с кафедры. Сказал он, обращаясь к Патриарху и всему пра­вящему духовенству: "Не этими вопросами должны мы сейчас заниматься! Россия гибнет, трон поруган. Без Помазанника Божия, Православнаго Царя, она скоро подпадет под власть тьмы". Он сошел с кафедры за то, что коснулся "политики", когда поста­новлено было ея не касаться. Я встала и вышла из собрания…». (Для более подробного знакомства с Собором 1917-1918 гг. смотрите обзор деяний в трех томах).

 

8. Ощущение «свободы» и огромных перспектив «освобожденной» Церкви окрыляло первое время участников Собора. И этим переменам так мешал «консервативный и слабовольный»  Царь, являвшийся законным Главой Церкви. Сердце Царя, как мы знаем из Писания, в руках Божиих, а потому демократической процедурой на него никакого влияния оказать невозможно, и это не могло устроить «свободолюбивую» иерархию. Духовенство полагало, что избранный справедливым демократическим путем патриарх (в данном случае, скорее президент духовной корпорации) больше подходит тем переменам, о которых они грезили, и которые многие из них искренне  считали благом для Церкви. Но, будучи в подавляющем большинстве совершенно духовно слепы, так как давно отступили от чистоты Православия,  оказались движимы превратно понимаемым добром, или скорее личной гордостью и миролюбием, прикрытым мирским понятием о добре и зле. Как и в древнем Израиле перед распятием  Спасителя. Таковым пастырям уже не хотелось полагаться целиком на волю Божию, которая «дает осечки» и предлагает таких «неудачных» и «компрометирующих» себя  Помазанников в качестве Главы Церкви. Все ведь очень хорошо помнили о Распутине, искушение которым страна не прошла и соблазнилась на своего Царя.  Для очистки совести, правда, участники Собора и Богу тоже дали «поучаствовать» в выборах патриарха - через жеребьевку на последнем этапе после демократического избрания трех претендентов.

 

9. В феврале 1917  г. был совершен не государственный, а церковно-государственный переворот, ибо Николай Александрович был не только Самодержцем Всероссийским, но и Главой Церкви. Основные Законы Российской Империи гласят: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния. В сем смысле Император, в акте о наследии престола 1797 года, апреля 5, именуется Главой Церкви» (Основные Законы, статья 64). Таким образом, выступившие в поддержку временного правительства Св. Синод и все, за исключением двух или трех, архиереи (т.е. более ста человек), соучаствовали в свержении своей Главы. Для этого они и объединились с революционерами, политиканами, масонами, развращенной элитой, многие нацепили себе красные банты, и с церковных амвонов вещали о наступлении «зари новой жизни», становлении на «путь истинной свободы, счастья и славы» (слова в кавычках - из обращения новосвященномученика еп. Агафангела (Ярославского)).

 

 

10. Скажу, может быть, некоторую крамолу. Какие последующие разногласия между епископами могут нам показаться не пустыми и глупыми после такого отступления от Бога, которое проявилось и утвердилось страшным деянием -  нарушением всецерковной и всенародной клятвы Богу на верность Его помазаннику, клятвы, которую и давать то не нужно было, ибо убийство Помазанника и без клятвы есть страшный грех? По самому существу Божиего помазанничества! Но как от убийцы-рецедивиста требуется дополнительное свидетельство доброго намерения,  когда его после наказания за убийство досрочно освобождают помилованием, так потребовалось дополнительное совершение клятвы русским народом, уже прежде совершившим подобное преступление убийством царевича Дмитрия и поставлением на престол его убийцы - Бориса Годунова (клятва 1613 года, данная русским народом соборно на верность Михаилу Романову, его детям и его всему роду после страшных лет великой смуты, последовавшим за убийством царевича Дмитрия).  Мало того, такая клятва, чтобы быть действительною и принятою Богом, потребовала скрепления ее Кровью Христовой, ибо совершена была не только всем русским народом, но и всей Российской Церковью и утверждена была как всецерковная клятва. А вся сила Церкви  и Ее клятв в Крови Завета со Христом. Потому эта клятва имеет страшную силу и ее нарушение налагает сугубую вину, подобную вине иудеев против Крови Христовой, на народ и особенно на иерархов. И мы знаем, что даже молитва св. Серафима Саровского, который три дня и три ночи молил Господа простить архиереев земли русской, и даже, подобно Моисею слезно умолял Господа лучше его лишить Царства Небесного, но простить их, не склонила милость Божию к архиереям. Господь сказал отцу Серафиму, что простит народ русский, но не архиереев, «которые учат народ учениям, заповедям человеческим и «устами чтут Его, сердце же их далеко отстоит от Него». И эти непрощенные Богом архиереи - не кто иные, как те самые, которых смело катастрофой 1917 года: это и «староцерковники» и «обновленцы», и сергиане и катакомбники, «новосвященномученики», все из них,  кто не покаялся за соучастие в цареубийстве - это именно они и не кто другой. Это именно о них молился батюшка Серафим Саровский, и их не простил Господь, и других не будет. Потому что невозможно совершить большее преступление, чем против Крови Христовой и невозможно понести на земле большее наказание, чем понесенное русским народом. Это наказание - подобно ожидаемым в апокалипсисе скорбям или  понесенному евреями наказанию за подобное же преступление – убийство Царя иудейского, Помазанника (Христа). Тогда во время  осады Иерусалима императором Титом, ослепленные иудеи продолжали внутри стен города междуусобную войну, а поедание детей или трупов умерших и похороненных людей, стало для многих привычным делом. Так было и в России во время гражданской войны и голода, в окружении сначала немцев, потом Антанты. Неужели нашему замутненному сознанию на этом фоне до сих пор кажется существенным спор о женатых епископах между «староцерковниками» и «обновленцами»? Или важным обвинение катакомбников в адрес сергиан в частом перемещении епископов с кафедры на кафедру? Или тонкие различия в степени соглашательства патриарха Тихона с большевиками или Сергия Старогородского с ними же? Или кто больше согрешил: сергиане, согласовывая с большевиками кандидатов на епископские кафедры или  «зарубежники» (архиереи РПЦЗ), которые согласовывали с фашистами епископов на кафедры Германии? Все эти споры сами по себе были бы важны в другой обстановке, но, потерявши голову, по волосам не плачут. Ведомый на виселицу, будет ли переживать о выбитом глазе или сломанной ноге?

 

11. Важной чертой всех архиереев, переживших молчаливо февраль 1917 г. было их нежелание покаяться в грехе цареубийства. Поэтому виновников всех бед страны и Церкви они начинали искать во времени, последовавшем несколько позже февраля, чаще всего, начиная с октября 1917 года. Кто-то из них винил Керенского, кто-то большевиков, кто-то Сергия Старогородского, некоторые Антония Храповицкого и «карловчан», кто-то отколовшихся катакомбников. Но, в конце концов,  самым подходящим для роли разрушителя Церкви оказался, вместе с большевиками,  митрополит Сергий (Старогородский) со своей пресловутой декларацией. Создалась такая удобная  завеса из мифов о том времени, так удачно все  договорились о святости патриарха Тихона, который теперь как стена закрывает все грехи духовенства предшествующие его смерти в 1925 году, что человеку, который ищет правду и причины церковных недугов, стало как-будто незачем углубляться за 1925 поближе к предательскому февралю  1917г. Поэтому наблюдается такой удивительный контраст в отношении к патриарху Тихону и Сергию Старогородскому. Словно бы грех, вызвавший гнев Божий, случился написанием декларации 1927г! Такой удобный взгляд позволяет прикрыть грех цареубийства и участие в нем епископата и отвлекает нас от истинных причин трагедии, а главное, оставляет нас без покаяния и шанса быть оправданными Богом!

Хочу привести здесь наглядный пример того, как понимали многие архиереи причины свалившихся на Россию бед. Некоторые из них по прошествии времени, чувствуя тяжесть десницы Божьей, стали высказываться в письмах, посланиях, выступлениях, проповедях мысль,  что тяжкие скорби попущены Богом не случайно, но за грех. Для верующего человека ясно, что никто посторонний, будь-то евреи или масоны или католики, не могут быть причиной и источником скорбей.  И если согрешивший человек, или целый народ, с благодарностью к Богу воспримет наказание и покается, то получит от Бога прощение и избавление от тяжких попущенных Богом скорбей. Главное – не винить кого-либо, кроме себя, но с покаянием обращаться к Богу – это азбучная истина для любого христианина, не только архиерея.

Но вот что удивительно! После переворота ни один архиерей, участвовавший в февральской революции, будь-то по политическим взглядам монархист или демократ, публично не обратился с призывом к народу и духовенству – покаяться во всенародном грехе нарушения клятвы, грехе убийства Государя, его детей и супруги. Напротив, все доступные многочисленные документальные источники свидетельствуют: пастыри и архипастыри искали оправданий себе в недействительности клятвы, либо (большинство) упорно молчали, ни разу не вспомнив даже имени царя за все время его заточении;  либо, в лучшем случае, как еп. Андраник или еп. Антоний (Храповицкий), высказывали некоторое сочувствие участи Государя, но вины за собой не признавали и своего покаяния ничем и никак не проявляли. Крушение страны и Церкви лукаво приписывалось расплывчатому отступлению народа от Бога, как будто народ может сам себя пасти.  Некоторые мнили себя абстрактными монархистами – мы, мол, за царя, но такого, который нас устроит. И обсуждали кандидатуры. Такие монархисты на демократическом западе называются более честно  -республиканцами. Среди сотни епископов на ум приходит одно имя   Гермогена Тобольского, который остался верным присяге и  поднялся на защиту царя, но вскоре же был замучен за это большевиками.

Вот характерная цитата из письма (1928г.) новомученика митр. Иосифом Петровых, возглавлявшего самое массовое движение «неприсоединившихся» к декларации митр. Сергия,   в котором он видит виновником всех постигших Россию бед  не отступившее духовенство, а народ:

«Если «легализовавшиеся»  (речь о сергианах, прим. И.С.) восторжествуют всецело, как уронится (по-видимому, имеется ввиду: уронится в глазах катакомбников, прим. И.С.) этим «народ»! Если же этого не случится, как он поднимеся и еще в наших страдальческих глазах! Мы убедимся тогда, что стоило страдать за этот народ, и не тяжки будут за него эти страдания».

Слова ли это истинного пастыря, упрекающего в своих страданиях словесное  стадо? Для сравнения приведу слова действительного отца и пастыря русского народа Царя-мученика Николая Александровича и его супруги Царицы-мученицы Александры Федоровны. И сравните, одного ли духа эти слова с приведенными ранее высказываниями архипастыря русской церкви?:

«Наши страдания –  ничто. Смотрите на страдания Спасителя, как он страдал за нас. Если только это нужно для России, Мы готовы жертвовать и жизнью и всем» - Императрица, вскоре после вынужденного отречения Николая II. (Дитерихс М.К. Убийство царской семьи …)

«Нельзя было причинить ей более сильной обиды, как сказать, что она не знает и не понимает русского народа. Она как бы жила с закрытыми глазами, не видела, что проделывали около нее обольшевичившиеся солдаты, и не хотела видеть в них плохих людей. Однажды на эту тему между нею и учительницей Битнер, винившей в большевизме русский народ (как и  епископы, прим. И.С.), произошел горячий спор. Императрица расплакалась и, указывая на проходивших по улице красноармейцев, кричала:"Вон, говорят, они нехорошие! Посмотрите на них! Вон они смотрят, улыбаются! Они хорошие". (Н.А. Соколов. Убийство царской семьи).

«Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России: я буду этой жертвой – да свершится воля Божия» - Государь Николай II.

И вот еще пример для  сравнения из более отдаленных времен - молитва трех отроков израильских в Вавилоне. Как известно, они оказались  в Вавилоне в результате разрушения Иерусалима и пленения народа иудейского халдеями, после многочисленных обращений пророков к народу, царю и священникам прекратить нечестие, поклонение идолам, жертвоприношение детей молоху. Отроки отказались поклониться золотому истукану, изготовленному Навуходоносором, и за это были  поставлены перед огненной печью для сожжения:

"Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, хвально и прославлено имя Твое вовеки. Ибо праведен Ты во всем, что соделал с нами, и все дела Твои истинны и пути Твои правы, и все суды Твои истинны. Ты совершил истинные суды во всем, что навел на нас и на святый град отцов наших Иерусалим, потому что по истине и по суду навел Ты все это на нас за грехи наши. Ибо согрешили мы, и поступили беззаконно, отступив от Тебя, и во всем согрешили. Заповедей Твоих не слушали и не соблюдали их, и не поступали, как Ты повелел нам, чтобы благо нам было. И все, что Ты навел на нас, и все, что Ты соделал с нами, соделал по истинному суду. И предал нас в руки врагов беззаконных, ненавистнейших отступников, и царю неправосудному и злейшему на всей земле. И ныне мы не можем открыть уст наших; мы сделались стыдом и поношением для рабов Твоих и чтущих Тебя. Но не предай нас навсегда ради имени Твоего, и не разруши завета Твоего. Не отними от нас милости Твоей ради Авраама, возлюбленного Тобою, ради Исаака, раба Твоего, и Израиля, святаго Твоего, которым Ты говорил, что умножишь семя их, как звезды небесные и как песок на берегу моря. Мы умалены, Господи, паче всех народов, и унижены ныне на всей земле за грехи наши, и нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя, ни всесожжения, ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы нам принести жертву Тебе и обрести милость Твою. Но с сокрушенным сердцем и смиренным духом да будем приняты. Как при всесожжении овнов и тельцов и как при тысячах тучных агнцев, так да будет жертва наша пред Тобою ныне благоугодною Тебе; ибо нет стыда уповающим на Тебя. И ныне мы следуем за Тобою всем сердцем и боимся Тебя и ищем лица Твоего. Не посрами нас, но сотвори с нами по снисхождению Твоему и по множеству милости Твоей и избави нас силою чудес Твоих, и дай славу имени Твоему, Господи, и да постыдятся все, делающие рабам Твоим зло, и да постыдятся со всем могуществом, и сила их да сокрушится, и да познают, что Ты Господь Бог един и славен по всей вселенной". (Дан.3:26-45)

Это молитва отроков, которые даже и по возрасту своему не успели еще нагрешить, как отцы, отступившие от Бога и покланявшиеся идолам. Но она исполнена покаянных чувств и слов о своем грехе и своей вине, неотделимой от вины всего народа. И такую только молитву за ближнего и за весь народ приемлет Господь, если страдающий не отрицается греха народа, но берет на себя и те грехи ближних, которыми сам не согрешал. Так в образец нам молился и Сам Наш Господь на Кресте Отцу Своему.

Так молились Государь и Государыня и их дети. И до какой же степени ослепленными оказались архиереи, что им и спустя 11 лет после февральского переворота казалось, что они страдали за народ, а не народ страдал за свое и их, пастырей заблудших,  клятвопреступление и предательство Царя!

 

Выводы.

В результате греха цареубийства народ подпал под проклятие. Сугубо согрешили в этом пастыри. Это и есть главная беда народа и Русской Церкви. Все остальные беды и болезни Русской Церкви есть следствие этого греха и неизлечимы  без покаяния в нем и …прощения.

Некоторые говорят, что раз согрешили отцы, деды, а мы непосредственно не участвовали в грехе, то мы и не несем ответ за отцов своих, ибо это бы было несовместимо с Божьей справедливостью. Дети за отцов не отвечают.  Здесь нужно внести пояснение. « Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный,

сохраняющий милость в тысячи [родов], прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода» (Исх.34:6,7).

Бог справедлив, и Его справедливость хотя бы уже в том, что много родов, тысячу лет мы имеем от Него великий дар, Русскую Церковь Православную, и Он ради молитв святых отец наших, на земле российской просиявших, долготерпит и  нас. Если же мы пользуемся ради святых отцов наших милостью Божией (вспомним молитву: «молитвами святых отец наших, Господи, помилуй нас»), то должны и потерпеть скорби, как часть народа и Церкви. «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов.2:10) Восприняв веру и  спасительные таинства Церкви от отцов мы приняли и их клятву… и проклятие вместе с теми, кто предал Царя, его детей и супругу и слуг его на смерть. Имеем через любовь святых отцов благо истинной веры и их молитвы, то ради любви должны и сами потерпеть, понести немощи и молиться о тех, кто в 1917 году отступил. В этом любовь.

Бог есть Любовь. Оказалось, что Любовь Божия избрала лучшим  для нас неприкрытое безбожие власти, чем внутренне отступление, обманчивое внешней благочинностью. Это внутренне отступление проявилось тем, что народ соблазнился на Помазанника и посчитал, что сам, без Бога,  по своему хотению лучше устроит свою жизнь. И Бог дал исполнить это желание, построить безбожный рай на земле, и мы теперь живем в разрушенной стране с поруганными святынями. Очевидно, что в русском народе должно через страдание вызреть покаяние в соделанных преступлениях, народ должен всем сердцем увидеть настоящую причину и  корень всех зол и того проклятия, которые он несет.

Святитель Иоанн (Шанхайский): «Государь Николай Александрович скончался как мученик, с непоколебимой верой и терпением, выпив чашу страданий до дна. Грех против него и России совершили все, кто так или иначе действовал против него, не противодействовал тому или хоть со­чувствием принял участие в совершившемся 40 лет назад собы­тии. Грех тот лежит на всех, пока не будет смыт искренним пока­янием. Вознося молитвы о упокоении его души, мы молим и о убиенных также в мартовские дни Царях Павле Петровиче и Александре Николаевиче. И молимся о прощении Русскому народу тяжкого греха из­мены и цареубийства. Горе тем, кто добрым называет зло, а до­бро — злом. Перед нами, пред Русским народом, путь восстания — есть путь сознания греха и покаяние. Для возрождения России напрасны все политические и програмные объединения: России нужно нравственное обновление Русского народа. Мы должны молиться о прощении грехов наших и о милости нашему Отечеству, подобно тому, как Господь Бог освободил Израиль от плена Вавилонского, восстановил и разрушенный град Иерусалим».

 

 

Краткое содержание. 12. Дальнейшее падение иерархии и народа. 13. Ощущение силы у духовенства сменяется страхом перед большевиками. 14. Участие архиереев и священников в кощунствах по вскрытию мощей. 15. Что показало промыслительное вскрытие «гробов крашенных». 16. Общая характеристика духовенства, данная его наиболее видными представителями, а также некоторыми современниками событий.

 

 

12. Дальнейшее духовное разложение соблудившего против Бога и Помазанника народа происходило с такой скоростью, что всего через год после предательства Помазанника удивленные архиереи взывали: где православный народ и почему он не защищает своих пастырей от большевиков? А до этого, начиная с февраля 1917 года и до середины 1918 года архиереи сознавали себя главной властью в стране, от которой полностью зависело Временное, а потом, как им думалось, и большевитское правительство. Поэтому в первые месяцы после большевистского переворота архиереи были храбры и высокомерны, с трибуны Собора они похвалялись стоящими за их спиной 115 миллионами православных, их возмущению действиям выскочек-большевиков не было предела (см. деяния Собора). Зарвавшихся большевиков попытались  поставить на место, в том числе  обращением Патриарха, проповедями в храмах, анафемами и т.д. Многие еще помнили, что Временному Правительству достаточно было просто дать намек в лишении поддержки со стороны Синода, чтобы привести его в чувство:

«…Синод во всем пошел навстречу этим обещаниям ( заговорщиков, прим. И.С.), издал успокоительное послание к православному народу и со­вершил другие акты, необходимые, по мнению Правительства, для успокоения умов. (вот Синод без стеснения сознается в предательстве и лукавстве  - все сделали ради обещания временного правительства «предоставить полную свободу», в том числе послали «успокоительные послания» и все, что требовало правительство, но не пастырская совесть, не клятвы пред Богом и не заповеди Божии, прим. И.С.) 7-го же марта Господин Обер-Прокурор нам объяснил, что Временное Правительство считает се­бя облеченным всеми прерогативами прежней царской власти в церковных делах…. Таким образом, в Св[ятейшем] Синоде обер-прокурор не только остается фактическим хозяином и начальни­ком, как при прежнем режиме ( вот эти слова точно характеризуют отношение российской иерархии к Помазаннику Божию и его участию в делах Церкви, прим. И.С.) ….Ввиду столь коренной перемены в отношениях государ­ственной власти в Церкви, нижеподписавшиеся не считают себя вправе, без особых полно­мочий от Российской Иерархии, брать на себя ответственность … нижеподписавшиеся не считают для себя воз­можным, без таких полномочий, оставаться присутствующими в Св. Синоде, сохраняя, ко­нечно, к нему сыновнее послушание и должное повиновение Временному Правительству». Из Заявления шести архиепис­копов Св. синода от 8 марта 1917 г.:» (А так обычно «интеллигентно» шантажируют положением – читатели, знакомые с бюрократической жизнью без всяких подсказок понимают такие «тонкие» намеки, прим. И.С.).

 

13. Большевики же оказались не из пугливых и вступили в безкомпромисную борьбу за власть с церковной иерархией. Когда наиболее «чуткая» часть архиереев в начале двадцатых годов почувствовала силу большевиков, начались расколы, образование различных групп, лояльных власти. Эти группы (живоцерковники, обновленцы, позже григориане) возникали под разными идеологическими предлогами, в целях «реформирования» закосневшего церковного организма на основе сложившихся в предшествующее десятилетия обсуждений в различных религиозно-филосовских кружках. В целом иерархия и народ не верили в долгосрочность власти большевиков, а потому выступили решительно против таких конформистов и вместе с патриархом Тихоном одержали победу.

 

14. Одной из удавшихся коварных операций большевиков оказалось привлечение духовенства  к соучастию в своих  беззакониях и  кощунствах против святых мощей, а затем и в компании по изъятию церковных ценностей. 16 февраля 1919 года наркомюст издает постановление, согласно которому, само вскрытие, т.е. снятие с мощей церковных облачений и т.п. должны были производить священнослужители в обязательном присутствии представителей местных органов советской власти, ВЧК и медицинских экспертов. После оформления протокола вскрытия мощей, подписанного священнослужителями и медицинскими экспертами, к осмотру (не поклонению!) мощей рекомендовалось привлекать самые широкие массы. Наркомюст особенно подчеркивал обязательность привлечения представителей духовенства к осмотру мощей, «лучше во главе с местным епископом». «Под актом осмотра мощей подписи служителей культов крайне важны» - отмечалось в разъяснении.

Архиереи и священники, отравленные ядом тяжкого клятвопреступления и ослепшие,  потерявшие всякую трезвость мысли и способность различать грех  (… священник и пророк спотыкаются от крепких напитков; побеждены вином, обезумели от сикеры, в видении ошибаются, в суждении спотыкаются. Ибо все столы наполнены отвратительною блевотиною, нет [чистого] места.(Ис.28:7,8)),  стали добровольными соучастниками в осквернении святынь через работу в  комиссиях по вскрытию мощей и их выставлению на всеобщее глумление под предлогом недопущений подлогов и порчи. Этим большевики достигали две цели: народ еще больше развращался и терял помощь Божию и помощь своих святых; архиереи лишались остатка авторитета в глазах народа. То же повторилось и при изъятии церковных ценностей в 1922 году. Немногие из возмутившихся беззакониями власти, как еп. Андроник Пермский, еще ранее отличившийся от остальных архиереев сочувствием Царю Николаю Александровичу и идее монархии, был закопан живым в земле, а затем расстрелян.

 

15. Хотя мотивы участия духовных пастырей в этом беззаконии порой прикрывались с виду благовидными предлогами, но всеобщее ослепление было к тому времени так велико, что ни обмирщенные пастыри ни многие из мирян уже, по-видимому, не чувствовали в своих действиях греха и  часто не утруждали себя даже  неуклюжими оправданиями. По свидетельству «новомученика» митр. Арсения (Стадницкого), на тот момент одного из ведущих архиереев, председательствовавшего на большинстве заседаний Собора 1917-1918 года, «…результаты осмотра мощей именно Тихона Задонского нас, членов Синода, сильно встревожили. Среди нас есть современники торжественного прославления этих мощей, которые подтверждают, что мощи сохранились до поразительности. Высшее духовенство было взволновано – не произошла ли здесь подмена мощей…». Вспомним также аналогичный случай замены мощей Серафима Саровского дивеевскими сестрами, и многие другие подвиги  простых православных людей. На первый взгляд непонятно, почему иерархи не обрадовались безстрашию своей паствы, спрятавшей святыню от безбожников? Почему они являли недовольство  сохранением мощей богобоязненными верующими, которые часто рисковали для этого жизнью? Разве не достойно всяческой похвалы и благодарности такое ревностное охранение мощей от осквернения (хотя мы и знаем, что святыня не может оскверниться ничем, но  поругание ее может отвратить благодать от святого места или святых предметов и возвести на беззаконников гнев Божий).  Почему же они так волновались?

Комментируя указ от 17(4) февраля 1919 г. член Синода митрополит Арсений подчеркивал, что «целью этого указа было исключить всякие поводы для обвинений духовенства в фальсификации нетленности мощей». Вот оно в чем дело! Если в результате вскрытия вместо нетленных мощей, сохраненных от осквернения,  обнаруживались чьи-то тленные остатки, то большевики могли показывать на иереев пальцем и называть их лжецами, словно проворовавшихся хранителей музейных экспонатов. Поношения от безбожников казались им нестерпимыми - уж лучше пусть оскверняют святыни! Из этого самообличения ясно видно, что епископы  оставили заповедь: терпеть  клевету Христа ради и принимать ее от гонителей с благодарностью к Богу, и тем стяжать блаженство, а не избегать ее, подставляя для поношений и оскорблений вместо себя святые останки. И потому суд Божий за содеянное  над ними состоялся, и правда его в том, что они сначала перед своей совестью, а затем и в глазах всех, действительно, стали не предстоятелями и молитвенниками к Богу за народ, а охранниками исторических реликвий, ответственными перед безбожниками за их целостность.

Таким образом, Господь своим всемогущим промыслом разбил гробы крашенные и всем предстали на обозрения кости и тлен. Таковыми гробами оказались никак не раки русских святых, упаси нас Боже даже подумать такое, но живые  архиереи. Те немногие пастыри и архипастыри, которые не проявили себя откровенной хулой на Помазанника Божия и активным приветствием его свержения,  стали соучастниками в осквернении святых мощей, икон, храмов; тех же, кого миновало и это испытание, предали товарищей и измалодушествовались перед большевиками, оставшиеся учинили расколы и погубили множество последовавших за ними словесных овец. Каждый был поставлен в обстоятельство, требовавшее от него проявить явно свое внутреннее и сокровенное, снять овечью шкуру, явить волчьи зубы, или снять личину пастыря и явить нутро наемника. Среди таковых большинство ныне почитаются как священномученики. Лишь единицы, имена которых не на слуху, оказались верными Богу и Царю, народу и своему пастырскому долгу. Честь им и слава! А остальным Судия Бог, мы же не можем выносить над ними свой человеческий суд. Но увольте нас от поклонения им как святым, и от молитвенного призывания их имен!

 

16. В дополнение к сказанному можно привести краткие характеристики, данные всему корпусу духовенства его современниками, наиболее яркими личностями того времени. Митрополит Антоний Храповицкий, глава РПЦЗ пишет в письме от 1929г. относительно митрополита Гурия: «Подобные ему господа просто не веруют в Бога, как множество современных архиереев и более половины иереев. Их нисколько не интересует догматическая и каноническая, и историческая, и даже научная правда, а только выполнение масонских поручений». Или следующее об архиереях: «Вот и приходится маяться здесь, - писал он патриарху Тихону о своем несбывшемся желании уйти на покой на Афоне - и вести дело церковное не со своими собратьями, но лжебратией, от которой я собственно и хотел уйти. Разумею отнюдь не сербов». А вот общая характеристика духовенства, данная известным протопресвитером русской армии и флота Щавельским, пользовавшимся авторитетом у царя: «В предреволюционное время наш епископат в значительной своей части представлял кол­лекцию типов изуродованных, непригодных для работы, вредных для дела. Тут были искатели приключений и авантюристы, безграничные честолюбцы и славолюбцы, изнеженные и избалован­ные сибариты, жалкие прожектеры и торгаши, не знавшие удержу самодуры и деспоты, смиренные и „благочестивые" инквизиторы, или же безличные и безвольные на руках своих келейников, [жен] „мироносиц" и разных проходимцев, на них влиявших, пешки и т. д., и т. д. Некоторые владыки „та­лантливо" совмещали в себе качества нескольких типов». (Шавельский Г., протопресвитер. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 2. Н.Х., Изд. им. Чехова. 1954. С. 171-172). Все эти характеристики никоим образом не могут пролить свет на канонические процессы в Русской Церкви, на поиск истинной Церкви, на  признание благодатности или безблагодатности той или иной церковной структуры, но лишь помогают нам более трезво смотреть на происходившие в те годы события, понимать мотивы многих поступков и не рисовать иллюзорную картину, и не восхищать суд Божий, расставляя по своему усмотрению участников тех событий по правую либо по левую сторону. Тем более осторожно необходимо относиться к прославлению тех или иных архиереев и священников, и простых верующих, чтобы не оказаться идолопоклонниками, вознося молитвы лжесвятым.

 

 

Выводы.

Действие проклятия сказалось в окончательном ожесточении и ослеплении подавляющего большинства пастырей, которые приняли участие в кощунствах или покрывали их своим согласием и молчанием. В результате пастыри лишились остатков авторитета в глазах народа, а народ потерял заступничество своих святых.

 

Краткое содержание. 17. Покаяние патриарха перед советской властью. Некоторые изменения в церковной жизни и другие мероприятия, осуществленные патриархом по требованию властей с целью  доказать лояльность церковной иерархии большевикам. 18. Непубличная оценка действий Патриарха главой РПЦЗ и знавшей его лично княгиней Урусовой. Речь патриарха на смерть Царя, как рядового гражданина России. 19. Можем ли мы противопоставлять покаявшегося перед большевиками патриарха Тихона и сломленного местоблюстителя патриаршего престола Петра (Полянского), почитаемых ныне как «святых мучеников», «соглашателю и ересиарху» митрополиту Сергию (Старогородскому). 20. Неубедительность версии тотальной фальсификации органами ГПУ переписки ссыльных епископов и других документов, раскрывающих духовное состояние епископата, в том числе священномучеников. 21. Самые известные священномученики, отделившиеся от «сергиан», не имели благодатной помощи Спасителя в отстаивании своей «правды». Пример покаяния перед советской властью свщмч. Петра (Полянского), свщмч. Иосифа (Петровых), свщм. Алексея (Буй). 22. Священномученик епископ-коммунист Андрей (князь Ухтомский). Не было ли поспешности в прославлении некоторых иерархов-подпольщиков? 

 

17.                   Победы на фронтах вселяли в  большевиков все больше уверенности, а  расстрелы и аресты священнослужителей делали оставшихся архиереев все трусливее. К окончанию гражданской войны большинство из них, иногда в унизительной и подобострастной форме, заявили о своей полной лояльности большевистской власти. В том числе, к сожалению,  и патриарх Тихон. Ради правды нужно признать, что  патр.Тихон искал ту тонкую грань, которая отделяет необходимый для Церкви компромисс от полного подчинения власти безбожников и соглашательства. Но так как он не хотел проводить разделительную черту по февралю 1917 г., то  эта грань прошла по его жизни в 1922 г.  Многим, конечно,  было бы удобнее, если бы все плохое случилось уже после  смерти патриарха. И в придуманной истории так оно и есть. Однако документы свидетельствуют, что патриарх Тихон принял практически все условия большевиков: покаялся перед советской властью, оправдывая свое отрицательное отношение к ней тем, что «воспитывался в условиях монархического строя и не мог сразу усвоить и точно определить устойчивость Советской Власти»; осудил зарубежных иерархов, учредивших независимые от большевиков органы церковной власти; осудил «всякое сообщество с врагами Советской власти и явную и тайную агитацию против нее»;  ввел по требованию ГПУ  новый календарь, правда ненадолго (ГПУ планировала и очень дорожила этой акцией как имеющей цель смутить многих верующих в стране и зарубежом).  В нарушение 1-го Вселенского Собора 1 октября св. патриарх Тихон ввел изменения в пасхалию: “Божией милостию, Тихон,
Патриарх Московский и всея России и православные епископы, собравшиеся в граде Москве, всем архипастырям, пастырям и верующему народу Церкви Российской.

В заботах наших о благе и добром устроении Российской Православной Церкви, признали мы ныне необходимым исправление церковного время исчисления. Давно известно, что так называемое Юлианское время исчисление, принятое в Православной Церкви, не точно….Сознавая необходимость исправления церковного время исчисления, вызываемую несоответствием его современным данным астрономической науки, а также неудобством для православных людей совершать свои праздники в те дни, которые не считаются днями отдыха по советскому законодательству, мы в обращении 28 июня 1923 г. признали возможным исправление церковного календаря.
….таким образом,  во-первых, отбрасываются 13 дней старого время исчисления, составляющие его отличие от солнечных годов за время с 1-го Никейского Вселенского Собора до сего дня; во-вторых, неподвижные праздники должны праздноваться в те же числа месяца, как раньше; в третьих, подвижные праздники должны определяться по празднику Пасхи; в четвертых, в согласии с каноническими положениями, которые остаются неприкосновенными, Пасха должна праздноваться в воскресенье, которое следует за первым полнолунием после весеннего равноденствия; в пятых, определение пасхального полнолуния должно производиться на основании астрономических данных по времени храма Гроба Господня во святом граде Иерусалиме.
….вопрос о времени празднования Св. Пасхи решить в согласии с православными церквами по постановлениям бывшего в Константинополе в сем году всеправославного собрания.
Оповещая о сем нашем постановлении Богохранимую православную паству нашу, призываем всех возлюбленных о Господе архипастырей и пастырей и верующих мирян принять сие исправление церковного календаря без всякого смущения и колебания. Исправление календаря церковного производится нами в ином духе и с иною целью, нежели вождями именуемых “обновленцев”; наш дух - дух верности святым канонам церкви нашей; наша цель - да будет в Церкви Божией все устроено по лучшему чину и разуму….Тихон, Патриарх Московский и всея России.
Донской монастырь, Москва. 1923 г. 1-го октября”.

Конечно, можно себя утешать тем, что патриарх переменил свои взгляды не из-за личного малодушия, но сделал это,  видя в  принятии новой политической реальности пользу для Церкви. Я лично считаю его действия оптимальными, мудрыми, взвешенными в сложившихся обстоятельствах. Но может быть еще лучше принять происшедшее как промысел Божий и уразуметь, что даже патриарху Тихону, наверное действительно лучшему на то момент русскому архиерею,  не удалось нащупать черту, за которой, как ему казалось, находится пропасть. Или этой черты тогда уже и вовсе не было? И произошло то, что и должно было произойти, как неизбежное следствие февраля 1917г.? Ибо за преступлением непременно следует наказание! Так не лучше ли молиться Господу и за упокоение души усопшего патриарха Тихона, а не оставлять его души без церковной молитвы?

 

18. Многие прозорливые современники видели происходящее более трезво, чем мы. Так возможное «перерождение» ( или отрезвление? Прим. И.С.) патриарха Тихона признал, хотя и не публично,  митр. Антоний (Храповицкий), который в письме к митр. Евлогию (Георгиевскому) в оправдание своего непослушания позднейшим распоряжениям патриарха писал: «Кроме того, нельзя считать распоряжения Святейшего Патриарха Тихона чем-то незыблемым, никогда не подлежащим изменению даже во благо Церкви. Да и сам патриарх свои распоряжения менял нередко. Сначала он признавал советскую власть богоборческой и анафематствовал ее, а затем назвал предержащей властью от Бога, и много других его административных распоряжений». И еще об указе патриарха Тихона о закрытии ВЦУ: «Вы прямо написали, что «несомненно, он дан был под давлением большевиков». И я это вполне разделяю, и не только я, но и все иерархи…А по указу я мог быть наказан несправедливо. Но в нем этого не видел, а если скорбел, то исключительно за Святейшего Патриарха Тихона, так как в этом акте я увидел вредный путь компромисса с большевиками, ибо акт этот является неканоническим актом».

Для многих лично знавших патриарха Тихона  эти его компромиссы не были никакой неожиданностью, поскольку он никогда и не был стойким исповедником. Вот что пишет безусловно настоящая исповедница и кристальный человек княгиня Н.А. Урусова (кто не читал, обязательно прочтите ее воспоминания «Материнский плачь святой Руси»): «С патриархом я была лично очень хорошо знакома, это был добрый, умный, но не сильного духа Глава Церкви. Он сам не чувствовал себя способным к такому ответственному делу, о чем не раз говорил…. Он никогда добровольно не взял бы этого креста на себя, т.к. благодаря слабоволию мог быть причиною несения креста другими. Так и случилось в вопросе по изъятию церковных ценностей. Он не взял на себя декретом отказать в святых ценностях большевикам, а указом дал каждому священнику право действовать по личному усмотрению. И вот тех, кому Святые Чаши были дороже жизни, погнали тысячами на мучения в Сибирь, эти люди стали первомучениками…».

Но главным и греховным компромиссом было соучастие патриарха молчанием в убийстве Государя. Лучшее дело, которое он сделал за все время патриаршества - отважился отслужить панихиду по замученному Царю и произнести речь. Собор, опасаясь окрика большевиков,  провел несколько заседаний обсуждая, можно ли принять речь патриарха, как согласную с мнением всего Собора. По Царице же, наследнику, княжнам и слугам так никто из архиереев не отслужил панихиды (в отличие от панихид по новосвященномученику Владимиру Киевскому, которые служились всем Собором целую неделю). Указанная речь патриарха, хотя и выделялась и звенела одиноким набатом среди общего молчания, к великому сожалению, была половинчатая и скорее даже несколько лукавая, словно речь шла не о расстреле Помазанника, но о беззаконном убийстве рядового гражданина: «явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но оправдывается… не будем оценивать и судить дела бывшего государя, безпристрастный суд над ним принадлежит истории… Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь заграницей, но не сделал этого… Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе…». Словно Государь мог что-то предпринять в заточении! Это именно патриарх вместе со своими архиереями, свободно заседавшими на Соборе, обязаны были исполнить клятву и освободить Государя. Надо заметить, что когда речь пошла об аресте некоторых иерархов Временным Правительством, Собор  всполошился и  небольшими усилиями Собора арестанты были отпущены. 

 

19. После смерти патриарха Тихона в связи с арестами епископов около тридцати раз менялся возглавитель Русской Церкви, пока на длительный срок не установилась власть местоблюстителя патриаршего престола митр. Петра (Полянского) и его заместителя Сергия Старогородского. При этом большевики пытались склонить поочередно к сотрудничеству многих иерархов. Некоторые из известных епископов, в том числе прославленных в последующем и в РПЦЗ и в МП как священномученики, склонились к сотрудничеству, некоторые же остались, как кажется, непоколебимыми. По внешним признакам об этом судить трудно, так как довольно часто установившееся с большевиками сотрудничество никак не влияло на их судьбу ссыльных или заключенных в тюрьмы и лагеря. Несчастный больной старик местоблюститель патриаршего престола  митр. Петр Полянский, совершенно раздавленный  и сломленный безбожниками, в унизительной форме умолял по очереди Тучкова, Менжинского и даже просто представителя ОГПУ сжалиться над его ларингитом, катаром желудка, миокардом и прочими стариковскими немощами и освободить его из заключения, а взамен клялся «до конца жизни быть преданным пролетарскому Государству» и со всей « чуткостью отнестись к роли осведомителя». И это патриарший местоблюститель, «священномученик», который более десяти лет возглавлял Русскую Церковь после смерти патриарха, и на которого в своем отходе от митрополита Сергия опирались различные группы непримиримых катакомбников, в том числе самых многочисленных из них – иосифлян! Логично допустить, что они могли всего этого не знать. Но сейчас, когда все известно, что же это, как не лукавство - противопоставлять этих двух сломленных большевиками  первоиерархов, патриарха Тихона (Белавина) и митрополита Петра (Полянского), в качестве  святых  мучеников и «исповедников», третьему первоиерарху, митрополиту Сергию (Старогородскому), представляемому всем в качестве «отступника и предателя», да еще изобретателя ереси «сергианства»? Как минимум с ним в этом случае должны быть признаны в качестве ересиархов или отступников и его два предшественника, или со всех троих сняты обвинения. По мне, так лучше ни тому, ни другому, ни третьему  не выносить суда!

 

20. Сталкиваясь со свидетельствами всеобщего отступления и малодушия духовенства в феврале 1917 года  и позже во время гонений, особенно если эти факты касаются архиереев и священников, прославленных в лике святых мучеников, многие благочестивые люди предпочитают не верить фактам и представлять их как подложные. Конечно, некоторые документы, написанные в основном канцелярским или пропагандистским языком, такие как воззвания или обращения, можно было подделать. Так, практически доказано, что подпись на предсмертном завещании» патриарха Тихона, если она вообще когда-то имелась, была сфабрикована большевистским «обер-прокурором» Тучковым. Мы достоверно знаем о существовании лишь имевшего много общего с подделкой проекта, составленный самим патриархом. Однако, в подавляющем большинстве случаев имеются множественные перекрестные свидетельства, и историческая наука давно выработала приемы проверки сомнительных фактов на историческую достоверность.

Нет сомнений  в принятии патриархом Тихоном григорианского календаря, или издания указа в отношении «карловацких раскольников» под давлением властей. А когда мы имеем дело с личными письмами иерархов, иногда настолько яркими, что для их подделки потребовалась бы целая армия талантливых, если не великих, писателей, да еще знакомых с текущими церковными делами, канонами, догматами веры, то становится совершенно очевидно – создать альтернативную реальность вместо той, которая на самом деле имела место, и вообще весь реальный мир удвоить для осквернения якобы чистых риз иерархии  не под силу никому, даже «всесильному» КГБ.

 Где тот гениальный чекист, который написал письма за митрополита Петра Полянского, которые вопиют сквозь толщу времени, так что от ужаса и жалости к старику мурашки пробегают по коже? И почему это работник пера и топора еще не лауреат пулитцеровской премии? Да и те волны ужаса и безысходной тоски, которыми «новосвященномученик» наполнил письма к руководителям ГПУ, отзываются в его письмах к собратьям-иерархам жалобными обертонами, хотя и  многократно ослабленными из-за нежелания упасть в глазах коллег-епископов, но все же легко узнаваемыми по перечисляемым в них страданиям и болезням. Посему нет смысла цепляться за каждый конкретный, документ, но необходимо увидеть всю взаимосвязь событий в целом, и тогда придуманные факты и сфабрикованные документы сами будут выпирать из реальности как фальшивый бриллиант из драгоценного колье.

 

21. Удивительно, что наиболее непримиримые и «стойкие» катакомбники, отделившиеся от «служителей антихристовой власти», то есть сергиан, не имели сил на борьбу за свои идеи. Это нам ясно показывает, что за их идеями не было Христа, они не имели благодатной помощи Спасителя. Никому не удастся написать их честные жития, подобные тем, которые мы читаем в Четьи-Минеях, составленных святителем Дмитрием Ростовским. Возьмем всего лишь несколько примеров самых заметных фигур «отделившихся» от сергиан.

Один из основателей катакомбного движения «буевцев» епископ Козловский Алексий (Буй) ровно через год после своего ареста написал письмо об освобождении на имя Сталина: «Высокочтимый Иосиф Виссарионович, Вам, как руководителю нашего отечества…Я хочу лишь просить Вас разрешить мне свободное проживание там, где Вам заблагорассудится. Я искренне сочувствую рабочее-крестьянской власти и всем начинаниям, кои проводятся под Вашим мудрым руководством, а Ваш высший акт благоснисхождения еще более обяжет меня не только быть солидарным, но и работать в контакте с советской властью. Примите уверение в глубоком к Вам уважении. Бывший управляющий Воронежской епархией и и.д. Экзарха Украины – епископ Алексий Буй». Однако этот шаг никак не поменял положение Владыки и немного времени спустя,  шантажируемый расстрелом, если не подпишет признание вины, он не выдержал давления органов и  25.12.1932 написал покаяние: «Благодаря своему воспитанию и окружавшей меня среде, я за время существования революции был враждебно к ней настроен и, естественно, проявил в своей деятельности таковую враждебность и непримиримость к Советской власти, в чем я перед ней раскаиваюсь. Жизнь в исправительно-трудовых лагерях и постоянные размышления о взятой мною неправильной позиции, привели меня к тому, что у меня изменилось отношение к Советской власти, и, что я теперь, с нынешнего часа, решительно отметаю от себя всякую контрреволюционность и отмежевываюсь от всякой контрреволюции. Обещаюсь в будущем не проявлять никакой контрреволюционной деятельности». Сам епископ назвал это потом ложью во спасение и маневром, «чтобы прекратить следствие мое и следствие вас всех».

 А вот отрывок письма руководителя самого массового движения катокамбников новосвященномученика митр. Иосифа Петровых главе Политического Красного Креста Е.П.Пешковой с просьбой: «Походатайствовать  пред самим ВЦИКом о немедленном досрочном моем освобождении (на правах частной амнистии), так как силы и здоровье мое окончательно подорваны пережитыми ужасами голодовки и кошмарного заключения, и я сейчас еле держусь на ногах». Если бы это была антихристова власть, как утверждали «иосифляне», то обращение к ней с такой просьбой ничем не отличалось бы от принятия печати в обмен на право покупать себе еду.  Если же нет, то будем молиться об упокоении душ заблудших раскольников. По крайней мере, мы не можем вслед за ними упрекать и осуждать их сотоварищей, которые обращались к большевикам с просьбами открыто.

Еще один пример: из письма патриаршего местоблюстителя новосвященномученика митр. Петра (Полянского) председателю ОГПУ В.Р.Менжинскому от 20 ноября 1932 г.: «С особой настойчивостью утверждаю, что контрреволюцией я никогда не занимался … и пролетарскому Государству всегда верен.. Обращаюсь в лице Вашем к Советской справедливости и убедительно прошу освободить меня из заключения … заняться лечением у пользовавших меня раньше профессоров и иметь общение с сослуживцами-архиереями – моим Заместителем и другими. Поверьте в мою искренность и хорошие побуждения». (Все эти письма в оригиналах содержаться в архивах и к ним имели доступ разные авторы, историки, в том числе сочувствующие катакомбникам, как автор книги «Судьбы иосифлянских пастырей» М.Шкаровский).

И это самые значительные исповедники, которых на иконе Российских мучеников поместили в самом центре, рядом с убиенной царской семьей.

 

22. Правды ради стоит сказать, что среди «непоминающих» катакомбников, полностью отделившихся от сергианской церкви и создавших свою иерархию, были несгибаемые люди. К таковым, например, относится новосвященномученик, прославленный РПЦЗ, еп. Андрей (князь Ухтомский), основатель крупнейшего движения «андреевцев», которое дожило до наших дней (около двух тысяч андреевцев, по некоторым сведениям, ушли под крыло «даниловца» еп. Амвросия фон Сиверса - скандального руководителя РКЦ  ИПХ и почитателя Гитлера). Но его стойкость сродни мужеству большевиков или закоренелых еретиков и раскольников (например, циркумцеллионов, нападавших на вооруженные отряды римлян с требованием предать их смерти «за Христа»), которые черпают силы уже не от своей слабой и падшей природы, но от безплотных врагов Божиих. Он в результате ссылок и тюрем совершенно не поменял своего цареборческого мировоззрения, но даже укрепился в нем.

Вот некоторые цитаты из его дореволюционных речей и статей: «Я знаю, что совесть многих смущена, что многие души ждут ясных указаний то­го, вправе ли они отречься от прежнего строя. Не изменят ли они «присяге», признав но­вое правительство Государственной Думы? По этому поводу для успокоения смущенных совестей я и хочу сказать несколько слов. Прежде всего должен сказать, что ни о какой «присяге» не может быть речи. Отре­чение от престола Николая II освобождает его бывших подданных от присяги ему. Но кроме того, всякий православный христианин должен помнить слова одного церковного песнопения, что «если ты клялся, но не о добре клялся, то лучше тебе нарушить клятву», чем сотворить зло», и далее:

«Теперь хочу сказать о той трагической катастрофе, которая постигла только что отошедший в область истории режим. Как могло это случиться? Что за причина, что Бог попустил сему быть? Мое   мнение таково: это случилось потому, что режим правительства был в послед­нее время беспринципный, грешный, безнравственный. Самодержавие русских царей вы­родилось сначала в самовластие, а потом в явное своевластие, превосходившее все веро­ятия. ...Самодержавие не охраняло чистоты православия и народной совести, а держало св[ятую] Церковь на положении наемного слуги».  (Из статьи  «Нравственный смысл современных великих событий» первая половина марта 1917г. )

Процитирую также отрывок из книги эмигранта Марка Поповского, которого любил цитировать известный канонист РПЦЗ епископ Григорий (Граббе): «…талантливый и образованный Андрей Ухтомский «Коммунист, но не безбожник, христианин с продуманным и выстраданным мировоззрением» (по его собственным словам), архиепископ Андрей побывал и в Бутырках, и в Ярославском политическом изоляторе. И тем не менее в мае 1933 года, находясь в третьей по счету ссылке в Алма-Ате, он обратился к Председателю Совнаркома СССР Молотову со следующим письмом: «Гражданин Молотов... Советская власть сделает великое и полезное для себя дело, если позволит организоваться честным христианским Советам, то есть Советам христианских общин. Поверьте, что эти христианские общины, тесно организованные, даже в колхозах были бы полезнее того сброда людей, которые ныне и явно и тайно и днем и ночью только вредят делу... Ныне... на родине научного социализма (в Германии.— М. П.) по распоряжению начальства жгут сочинения Маркса и Энгельса. Я серьезно прочитал многие сочинения Маркса и Энгельса, и Каутского, и Ленина, и Плеханова. И многому у них научился. Поэтому могу сказать, что в ответ на дикую немецкую выходку русские социалисты должны ответить нравственным оправданием социализма. Это нравственное оправдание социализма может дать Собор честных христиан... Вы как Председатель Совнаркома имеете полную возможность поставить этот вопрос о Соборе на почву практического осуществления... Коммунизм имеет крупный недостаток — отсутствие нравственного оправдания, он силен только грехами плутократии, которыми искусно пользуется. И этот крупный недостаток должен быть восполнен. Вы сделаете огромный подвиг, если сделаете это».

Нам необходимо объяснить самим себе, почему этот коммунист-епископ, к тому же впоследствии прошедший обряд посвящения в старообрядческие епископы,  прославлен в лике святых, а за те же убеждения «сергиане», многие из которых также сидели по тюрьмам и лагерям, и были расстреляны, анафематствованы катакомбниками и ригористами РПЦЗ вместе со всем составом РПЦ МП. Другого «родового греха» сергиан, то есть ереси экуменизма, на тот момент за ними не замечалось – не до того им было. Да и во всяком случае, эта ересь при их жизни соборно еще не была осуждена, а где нет закона, там нет и греха, как известно нам еще от ап. Павла! Вернее сказать, в то время существовала не ересь экуменизма, но могло происходить нарушение канонов через общение и сослужение с явными еретиками. Но здесь скорее в обвиняемых окажутся катакомбники, а именно «иосифляне», о чем речь будет ниже.

Наверное, честно будет сказать, что в той поспешности с прославлением всех новомучеников в 1981 г. была допущена серьезная ошибка. И чем скорее это будет признано, тем лучше. К сожалению, прославление новомучеников в РПЦЗ происходило в ситуации информационного вакуума, когда доступа к историческим архивам и свидетельствам очевидцев не было, а  в МП во многом вызывалось желанием найти компромисс с РПЦЗ и удовлетворить требованиям зарубежных иерархов для объединения разделенных частей единой Церкви. Прославление многих наших соотечественников даже двумя частями единой Русской Церкви делает их пока лишь местночтимыми святыми, пока это не произойдет на Соборе уже единой Русской Церкви. Будем надеяться  что тогда политические мотивы не помешают поиску правды Божией.

 Единственные святые мученики, прославление которых  не только не вызывает никаких сомнений, но молитвы к которым подтверждены реальными чудесами, которые прославлены Богом, и прославления которых на земле ожидали все эти годы Небеса, это – царственные мученики. В их прославлении - величайшая заслуга зарубежной части Русской Церкви и, прежде всего, ее первоиерарха митр. Филарета (Вознесенского).

 

Выводы.

Истинные святые мученики и исповедники силою Божией, во славу Божию и во свидетельство защищаемой ими правды являли чудеса мужества и веры. Стоит ли удивляться, что на «исповедничестве» иосифлян, андреевцев, викториан, даниловцев не возросла Церковь, а их последователи представляют собой малочисленные группки запутавшихся в штрих-кодах и мнимых страхах сектантов?  И не нужно искать объяснение этого факта в каких-то особых условиях последних времен. Христос Тот же, и мученическая кровь та же, и сердца верных те же. Но последние времена в том и состоят, что кроме ложных чудес и ложных пророков (Матф.24:24), явятся и лжемученики. Из Откровения Иоанна Богослова мы знаем, что не именами святых мучеников будет украшена апокалиптическая блудница, но будет восседать на преисполненном именами богохульными красном звере (Откр. 17:3).  Большинство почитаемых ныне новосвященномучеников согрешили вместе со всем народом клятвопреступлением и убийством Помазанника и не покаялись, и тем упитали красного зверя до того, что он уже сделал попытку вылезти из моря революционного хаоса и безвластия.

Стоило же умирать за Царя, или за призыв к покаянию в цареубийстве, но не за незаконное перемещение с кафедры на кафедру, и не за недовольство составом сергианского Синода, и не за неудачные и соглашательские формулировки митр. Сергия Старогородского в его декларации – ибо  это какое-то неисцелимое слепотствование,   следствие февраля 1917  и проклятия. Это же безумие, помрачение ума, тьма непроглядная, забвение Бога. Как можно иметь стойкость, сражаясь за эти фантомы? Не было и не могло быть Божьей помощи в таком срамном деле. Враг запутал, обманул их, унизил, растоптал.

 В свое время митрополит Филарет (Вознесенский) сделал великое дело, прославив царственных мучеников, но он не имел полноты информации о катакомбном движении, тем более о фактах всеобщего предательства церковной иерархией Царя. Иначе вряд ли бы состоялось массовое прославление.

Нам же нужно отбросить лукавство и молиться о тех, кто не выступил открыто в защиту Помазанника, как о заблудших.  Прославление всех подряд так запутывает дело, что теперь и неясно, а что же за грех совершил весь народ! Это прославление сместило акценты от необходимости покаяния в клятвопреступлении и цареубийстве, на взращивание ненависти к врагам: евреям и большевикам, которые были всего лишь орудиями Божьего гнева. Только нежеланием епископов признать свою вину в февральской революции и свержении Царя, как главном преступлении, объясняются бесконечные поиски причин трагедии Русской Церкви в событиях  последующих десятилетий, и назначение врагов и виновников, вроде Сергия Старогородского и его последователей. Пора опомниться!

Почему все делят друг друга по отношению к Сергию Старогородскому и его декларации, а не по отношению к Царю и его убийству, не по отношению к клятве 1613 года? Положите, в конце концов, это на весы и увидите, что против горы лежит пух! 

 

Краткое содержание. 23. Политика большевиков: кнут и пряник. 24. Участие священномученика еп. Агафангела в церковных распрях и его «чуткость» к намекам. Радостное приветствие вести о свержении Царя. Красный бант на иконе и «внезапное расстройство здоровья». 25. Удобная схема управления Церковью: «чистый» местоблюститель и «продажный» заместитель.

 

23. Итак, большевикам удалось поначалу сильно ослабить иерархию обновленчеством, но поскольку такая явная фальшивка была, в конце концов, отвергнута церковным народом, то к концу двадцатых чекисты решили сменить тактику. С одной стороны, они усилили репрессии, с тем чтобы арестами и ссылками  склонить на свою сторону  часть епископов и сформировать ядро лояльных советской власти архиереев. С другой стороны, предложили пряник в виде легализации Церкви. В качестве платы требовалась декларация о лояльности, согласование назначений епископов, осуждение нелояльных власти заграничных епископов и дальнейшая совместная работа – то есть не более того, что имела или хотела иметь от Церкви любая светская власть, от римской и византийской до Временного Российского Правительства.

Кроме того, большевики всячески поддерживали и провоцировали расколы среди православного епископата, возбуждая в их среде взаимное недоверие и стремление стать во главе церковной иерархии. Первым крупным расколом вслед за обновленческим, организованным с помощью ГПУ, был григорианский раскол, учиненный Григорием (Яцковским). Этот раскол сплотил вокруг Сергия Старогородского всех иерархов и был вскоре успешно преодолен.

 

24. Второй крупной встряской для высших иерархов, в которой поучаствовала власть, была история с еп. Агафангелом. Будучи одним из кандидатов на местоблюстительство патриаршего престола   митр. Агафангел (Преображенский), издал в апреле 1926 г. известное послание к всероссийской пастве о принятии на себя управления церковью. Встретив препятствие со стороны митр. Сергия, еп. Агафангел «развивает кипучую деятельность и переписку с Сергием (Старогородским) и Петром (Полянским) в доказательство правомочности своих притязаний на временное возглавление Церкви; наконец получает в свои руки патриаршую канцелярию и в результате … всего через какие-нибудь два месяца (июнь 1926г.) внезапно обнаруживает у себя «крайне расстроенное здоровье» и «преклонный возраст», явившийся непреодолимым препятствием к выполнению всего того, к чему он не только стремился все это время, но что уже было у него в руках… Он отказывается от всех своих притязаний, все бросает и уезжает в свою епархию –  в Ярославль , доживать свои дни» (по материалам «Акты патриарха Тихона»).  Совершенно ясно, что ему кто-то все … доходчиво объяснил. А еп. Агафангел всегда отличался понятливостью.

В свое время этот иерарх, теперь один из самых почитаемых «новомученников»,  радостно приветствовал свержение монархии и, захлебываясь от счастья, писал: «Пробил час народной свободы. Зажглась заря яркого солнышка …В этот великий час всенародного ликования и торжества, охвативших из края в край необъятную Русь, всех от мала до велика, Временное правительство Богом хранимой Державы Российской обратилось ко всем верным сынам её с горячим призывом сплотиться около него ….».

 Вот еще одно свидетельство об этом ловком царедворце, который прием «внезапного расстройства здоровья» применял в некоторых щекотливых обстоятельствах, и до самой смерти лавировал между сергианами и непоминающими. Княгиня Н.В. Урусова пишет: «Это было незадолго до возстания в июне 1918 г., …В одном монастыре, за 25 верст от Ярославля была очень чтимая икона Оранской Божией Матери. Ежегодно ее переносили на некоторое время в Спасский монастырь в г. Ярос­лавль, и желающие принимали ее на дом. Обычно у заставы с хоругвями из Спасскаго мо­настыря встречал общий крестный ход Ярославский епархиальный apxиepeй, каковым в то время был епископ Агафангел, будущий Московский митрополит. … Епис­копа нет... Думаю, что-нибудь его задержало... время идет... Уже видна Ико­на, но что это? Глазам не верю, а зрение абсолютное, не за одну версту вижу вдаль: громадный красный бант спускается концами по всей длине Иконы. Несут монатейные монахи, и у каждаго на левом плече большой красный бант. Народу хоть и порядочно, но во много раз меньше, чем бывало прежде. В голове у меня как молотком застучало: монахи... монатейные монахи... и те защищаются красными бантами, подделываясь к антихристовой силе. Я взя­ла перваго стоявшего извозчика и сказала: "В Спасский монастырь, к Епископу, и гони лошадь что есть мочи". Призжаю, звоню, отворяет келейник. "Доложите Владыке, что я его хочу видеть". Келей­ник хорошо знал меня, т.к. Епископ Агафангел до­вольно часто приезжал к нам провести за чаем вечерок, как говорится. "Владыка нездоровы..." — "Мне все равно, доложите, если он правда болен, я все равно пройду и в спальню к нему". Пошел до­ложить. Возвращается и говорить смущенно: "Влады­ка просить Вас..." Вхожу, он сидит, как обычно, одетый на диване, совершенно здоровый. Я быстро захлебывающимся голосом говорю ему о красных бантах, что еще можно успеть послать на лошади кого-нибудь и велеть снять этот символ крови, как назывались красные банты, а он отвечает: "Да, ви­дите, это надо извинить, ведь это из чувства самосохранения делается, а что на Иконе большой бант, так это чтоб Ее не оскорбили и не забросали камнями". Я читала у одного архимандрита, что зло всегда бывает темным, а негодование может быть и светлым. Я пришла в неистовое негодование и, забыв, что пе­редо мной Епископ, высказала ему, что для меня ясно, что это не только грех великий со стороны мантейных монахов, давших Богу последний обет отречения от мирской жизни, но и позор. «И не мне Вас учить, Владыка, что Бог поругаем не бываеть и Ма­терь Божия не может быть оскорблена, а посрамлены будут те, кто бросить в Нее камень". С этими сло­вами я повернулась и быстро ушла домой, не пошла навстречу такому крестному ходу». Все мы можем смалодушничать, ибо без Бога «не можем творити нечесоже». Епископ Агафангел не прославил имя Божие делами исповедничества, и  Господь явно не давал ему на это силы. Так стоит ли придумывать то, чего никогда не было, и записывать его в исповедники Российские.

 

25. Митрополиту Сергию (Старогородскому) опять удалось отстоять свою власть. По-видимому именно в период описанного конфликта еп. Сергия с еп.Агафангелом советскому «оберпрокурору» ГПУ Тучкову удалось наладить удобную схему управления Церковью с помощью устойчивого тандема: спрятанный от глаз остальных епископов и потому «чистый» в их глазах, но при этом полностью подконтрольный Тучкову, новосвященномученик митр. Петр Полянский, как глава Русской Церкви, с одной стороны, и его заместитель митр. Сергий (Старогородский), нехороший и «продажный», но  неснимаемый с поста без согласия  митр. Петра Полянского, с другой. Последний  из-за изоляции якобы не всегда был «в курсе» «шалостей» своего заместителя. Формальных оснований для обвинения самого митрополита Петра в сговоре с властью и его замены у других епископов не было, да и в условиях его изоляции и контроля переписки появиться не могло. Конечно, такая конструкция не могла не устраивать ГПУ, которое к тому же, всегда имела в рукаве про запас и другие варианты, чтобы и еп. Сергий не дремал, а всегда пребывал в готовности доказать лояльность. А для сломленного и несчастного старика епископа Петра (Полянского), страдавшего от болезней, «морального тупика», «бремени гнетущей неизвестности», который  «ни на что не претендовал», который испытывал от общения с  сотрудниками ГПУ «чувство невыразимого страха и боязни» (цитаты взяты из его писем Тучкову и Менжинскому), для этого практически мирянина или скороспелого архипастыря, еще в 1917 году работавшего обычным царским чиновником,  была совершенно непонятна причина такой жестокости со стороны властей. Тем более, что он честно отработал роль и мог рассчитывать на «пенсию». Невыразимо тяжело читать его полные страданий письма, в которых этот придуманный кем-то «герой- исповедник», в совершенном  забвении Бога взывает и взывает о пощаде, не видя в таком положении вещей холодного расчета властей.

 

Выводы.

Различные епископы по-разному, но, так или иначе, участвовали в реализации  большевиками их антицерковной программы. При этом все они в глазах современников и потомков выглядели совершенно по-разному, иногда как прямые антиподы. Но при внимательном рассмотрении видно, что на будущее Церкви все их послереволюционные метания и борьба между собой и с обстоятельствами  оказали минимальное влияние. Безусловно, их исповедание и дела веры важны для них самих и для их личной судьбы в вечности. Мы же знаем, что все их дела были разрушены десницею Божией, не осталось камня на камне. Ни самих епископов, ни иерархии, ни храмов, ни церковного имущества – ничего не осталось. Перед нами буквальное подобие вавилонского плена. Никакие действия духовенства уже не могли склонить к нему отвернувшийся от них народ. Как в видении крестьянки Андриановой о явлении Державной иконы Божьей Матери – народ вышел вместе с Царицей Небесной в пролом церковной стены, а внутри остались спорящие о пустом иерархи в клобуках и мантиях.

 

 

Краткое содержание. 26. Декларация 1927 г. и ее оценка современниками. 27. Образование трех групп епископов и последующее дробление Церкви на огромное количество групп с разным исповеданием и экклезиологией: «что мужик – то вера, что баба – то устав». 28. Расстановка своих людей на теплые и важные места, командный подход, борьба за «интересные» приходы и столичные епархии, как отражение новой кадровой политики епархиальных и  церковных властей –настоящие, а не придуманные мотивы делений Церкви в условиях НЭП (новой экономической политики) большевиков. 29. Образование и поддерджка групп несогласных, оппозиционеров, раскольников,  при сохранении управляемой патриархальной церковной власти – главный пункт программы Троцкого от 22 мая 1922 года о церковной политике большевиков. 30. Было ли возрождение веры и Церкви в России во время войны? Десница ли Божия разжала мертвую хватку большевиков, когда опустошенные катакомбы и официальная церковь вдруг на последнем издыхании были оставлены, а потом обласканы властью, или это была хитроумная комбинация безбожников?

 

26. «В 1927 г. главной "злобой дня" является нашумевшее послание от 16(29) июля, подписанное митрополитом Сергием и членами Временного при нем Патриаршего Священного Синода, известное под именем Декларации. Некоторые круги церковного общества считали, что отношения между Цер­ковью и государственной властью в нашей стране со всей определенностью и искренностью уже выявлены и установлены такими актами Святейшего Патриарха Тихона, как его заявление в Верховный Суд РСФСР от 3(16) июня 1923 г. и послание от 25 марта (7 апреля) 1925 г. (так называемое "Предсмертное заве­щание"). Декларация митрополита Сергия, посвященная, главным образом, этой же теме, была воспринята поэтому либо как ответ на нажим со стороны гражданской власти на Церковь, либо как унижающее Церковь, совершенно излишнее прояв­ление сервилизма со стороны Заместителя. То и другое, конечно, не могло быть воспринято положительно…. Особое возмущение в этих кругах вызывала знаменитая фраза этого послания, обращенная Заместителем как бы от лица Церкви к гражданской власти: "ваши радости — наши радости", без конца повторявшаяся (в разных интонациях) внутри страны и давшая неисчерпаемый материал чуть ли не для целых монографий за рубежом. По ехидному толкованию некоторых комментаторов, особенно недруже­любно настроенных к Декларации, формула эта расшифровывается таким образом, что радости безбожников, получаемые ими по случаю удачной разрушительной антицерковной деятельности, являются также радостями и Заместителя с его Сино­дом... и т. п. Следует отметить, что людей подобной настроенности было… не так-то уж много и, если позволительно так выразиться, средним церковно-общественным мнением Декларация была воспринята совершенно спокойно и безболезненно, хотя сознавалась ее ненужность. Тем не менее, повторяем, что, как казалось некоторым, "слишком лояльная" в отношении к гражданской власти поза Заместителя являла собою вполне достаточ­ное основание для отхода от единства с возглавляемым им высшим церковным управлением. Именно отсюда зародились наиболее консервативные оппозиционные группировки, принявшие определенные организационные формы в ближайшие последующие годы» (Акты патриарха Тихона, от составителя).

Я думаю очень мало кто из тех, кто читает эти строки, в своей жизни хотя бы раз заглядывал в эту декларацию.  Если бы он ее прочитал, а потом поставил себе вопрос: это и есть тот документ, который лежит водоразделом между истинной Церковью и ее лукавой сатанинской подделкой, как ее называли «отошедшие» от общения с митр. Сергием?  Действительно ли после декларации благодать Христова отошла от сергианских епископов, священников и перестало совершаться таинство? Ведь именно так через несколько дней после своего отхода заявляли иосифляне! Думаю, что будет трудно такому человеку повторить все эти слова за катакомбными исповедниками.

 

27. Декларация, очевидно, была одним из условий легализации Церкви, т.е.  перехода органов управления Церкви на законное положение. Легализация,  проведенная митр. Сергием, привела к разделению иерархии на три крупные группы.

Первая группа, самая массовая и состоявшая из наиболее известных и значительных епископов отошла в сторону и старалась с митр. Сергием дел не иметь, пассивно сопротивлялась, уходила на покой, или, находясь в неволе, протестовала письмами, но в интересах Церкви не начинала никаких действий, связанных с отделением. Часть из них, правда, отделилась, но никогда не считала сергианскую церковь безблагодатной. К ним относится самый авторитетный иерарх из всех групп оппозиционеров митр. Кирилл Казанский, главной претензией которого к митр. Сергию была организация Синода и разрушение идеи патриаршества в Церкви. Декларация его совершенно не волновала, но по времени его оппозиция митр. Сергию совпала с ее публикацией. Он хорошо вписался в программу Троцкого по разрушению Церкви, принятую на Политбюро еще в 1922г. (см. главу 27). Занимательно, что Кирилл Казанский столь радевший за нарушаемый еп. Сергием принцип патриаршества, совсем незадолго до декларации был письменным опросом среди епископов определен как главный кандидат на патриаршество.

Вторая группа, включавшая менее 20 епископов, в том числе Иосифа (Петровых), Дмитрия (Любимого), Алексея (Буя), Виктора (Островидова), Андрея (кн.Ухтомского), Афанасия (Молчановского) и других, объявили митр. Сергия предателем, прекратили с ним общение, объявили сергианских священников безблагодатными . Интересно, что акт об отделении «ярославской группы», из которой часть вернулась, а остальные образовали группу неприсоединившихся, т.е.  «иосифлян», содержит совершенно расплывчатые формулировки, не дающие согласно канонам Церкви никаких оснований для отделения, как то: «… смущает возношение имени заместителя Патриаршего Местоблюстителя за богослужением», как будто несколько лет до того не смущало, или «большое количество запрещений в священнослужении архиереев, так редко или почти не встречавшееся на Руси…», как будто при обновленческом расколе как раз не приветствовались эти самые запрещения и не были еще более массовыми. И так далее в том же духе. При этом, акт подписан через полгода после Декларации, но через несколько дней после перемещения одного из главных подписантов Иосифа Петровых из Ленинградской епархии на периферию. И еще через несколько дней вся сергианская церковная иерархия была вмиг объявлена безблагодатной. Полгода была благодатной, и через несколько дней после отправки еп. Иосифа в Одессу стала совершенно безблагодатной. Вот такие принципы!

Третью группу составили последователи Сергия (Старогородского), его назначенцы, получавшие и епископство и кафедры из его рук и потому абсолютно ему лояльные. Все как на подбор члены этой группы были бывшие обновленцы, живоцерковники, имевшие дурную репутацию, к тому же  их было совсем мало.

Кроме означенных, различных других мелких групп, «не приемлющих» митрополита Сергия, оказалось так много, что они не поддаются никакому учету. Дробление Церкви достигло уровня одного прихода или одной семьи. В точности то, что мы наблюдаем в наше время после решения Собора РПЦЗ о воссоединении с МП.

 

28. Как считается,  главной причиной  отделения от митрополита Сергия Старогородского части духовенства во главе с епископами Иосифом (Петровых), Дмитрием (Любимовым) и другими катакомбниками является так называемая декларация 1927 года. Хотя в акте об отделении от 25 декабря 1917 года и указана эта причина, для внутреннего потребления, в кругу своих, очевидным поводом рассматривалось «незаконное» перемещение митр. Иосифа из пределов столичной Ленинградской епархии, отрыв его от «так полюбившей его сразу паствы Ленинграда», хотя он и побывал в епархии один раз 29 августа.  В письме фактического руководителя иосифлян еп. Дмитрия (Любимова) к духовенству ст. Сиверская близ Гатчины, написанного по следам акта об отделении с целью обоснования такого шага приведены не менее легковесые доводы: не тот статус временного Синода  (в аргументах митр. Кирилла Казанского – не тот состав), частое перемещение епископов, учреждение епархиальных советов (кстати, дособорное новшество революционных епископов, а не одного Сергия Старогородского) и т.д. Ясно, что ни первое, ни второе, ни третье не могло быть основанием для нарушения канонов Церкви. Во всех этих действиях епископат поначалу регулярно подчеркивал свою связь с Петром (Полянским), как главою Церкви,  таким образом, пытаясь уклониться от обвинения в расколе. Но ведь во всех предшествующих документах, они признавали именно митр.Сергия Старогородского как законного главу Церкви, пока владыка Петр  пребывал в заключении, в том числе и уже упоминавшийся Дмитрий (Любимов): «Православные епископы Ленинграда и епархии…видят в Вашем лице законного возглавляющего Русскую Церковь» (05.04.1926 за подписью еп. Григория (Лебедева) и Дмитрия (Любимова))

 Трудно предположить, что получившие до революции прекрасное образование епископы и священники, вдруг разом забыли каноны и церковную практику. Вся несерьезность подобных доводов, а также неожиданная принципиальность, проявившаяся именно при перемещении митр. Иосифа на окраинную Одесскую кафедру,  заставляет задуматься о действительных причинах раскола. Очевидно, что кроме общего недовольства политикой Сергия (Старогородского), существенной причиной послужила неизбежность для «лучшей части духовенства», каковыми почитали себя представители ленинградских «иосифлян», «ссылки»  в глухие, отдаленные от интересной бурной жизни Ленинграда  епархии. Многим просто не хотелось расставаться с богатыми столичными приходами и перебираться на окраину– все-таки на дворе был разгар НЭПа, и всем казалось, что большевики вот-вот падут. Особенно уверенно об этом всем говорил еп. Дмитрий Любимов. Да и жизнь стала сильно зависеть от количества прихожан и их состоятельности, как и в наше время. А кадровая политика у церковного руководства переменилась, стала опираться не на пользу Церкви и народа, как было при Государе, а на временные жизненные интересы иерархов. Каждый епископ формировал вокруг себя своих доверенных людей, как говорят теперь – команду, и всячески продвигал их. Сергий Старогородский стремился «распихать» на все важные, ответственные и теплые места своих, верных ставленников и выдавить оттуда чужих. Такая вот борьба за существование.

 С уходом митр. Иосифа в скором времени все викарные епископы, да и многие священники лишились бы своих приходов. О такой борьбе за доходы мы узнаем из косвенных сведений, переписки, воспоминаний. Так архим. Феодосий (Алмазов), характеризуя ленинградское духовенство того времени пишит: «… епископ Дмитрий (Любимов), крайне правый. Доходами он пользовался от Покровской церкви…. Протоиереи Акимов, Чепурин… не уступили ему настоятельства, вопреки желанию народа».

В этой обстановке, когда в Ленинград (так этот город в то время называли все, в том числе иосифляне) прибыли бывший обновленец и будущий патриарх Алексий (Симанский) и относительно нейтральный, но «подозрительный» Николай (Ярушевич), духовенство Ленинграда опасалось их назначения в качестве правящих епископов. Потому совершенное в сентябре 1926г. митр. Сергием Старогородским по просьбе ленинградцев назначение стойкого борца с обновленчеством митр. Иосифа (Петровых) правящим епископом было встречено, по словам протоиерея Михаила Чельцова, «с восторженной радостью». Однако, когда владыка Иосиф выехал из Ленинграда за вещами, ОГПУ запретило ему возвращение. «В это время епископ Алексий (Симанский), переведенный в Новгород, добился разрешения остаться в Ленинграде и стал служить в тех церквях, где притч поддерживал его. Епископ Григорий (Лебедев) и Дмитрий (Любимов) противились этому служению, опасаясь, что сторонники Алексия добьются его назначения митрополитом» (Свщм. Дмитрий архиепископ Гдовский, сподвижники его и сострадальцы. Жизнеописание и документы. 2008). Атмосферу политических интриг  того времени хорошо передает в своих записках протоиерей Михаил Чельцов: «За это время объединились Григорий с Дмитрием, у них завелась дружба по разным церковным вопросам. В это время отшлифовалось противление Алексию и Николаю с антипатией к ним обоим. Сергий (Дружинин), в силу его близости к Верюжскому и ко мне, также более примыкал к кружку Григория, хотя лично имел большие основание враждовать с Григорием… Григорий долгое время не признавал епископства Сергия, не принимал его лично…» (еп. Сергий и Григорий – будущие лидеры иосифлян – прим.) .

Когда же ленинградское духовенство узнало о преремещении митр. Иосифа (Петровых) в Одессу, то шаткое положение, когда викарные епископы во главе с Дмитрием (Любимовым) фактически управляли епархией, грозило нарушиться, и начались нестроения. «Для прекращения нестроений в Петроградской епархии митрополит Сергий, полагаясь на свой авторитет, решил взять на себя управление епархией. До его Послания его авторитет у петроградцев действительно стоял высоко … Теперь же былого авторитета в Ленинграде митрополит Сергий не имел, но все же «приезда его ждали к Александрову дню с большими надеждами». Когда он не приехал – власти не выпустили -  авторитет его совершенно пал в глазах большинства» (Свщм. Дмитрий архиепископ Гдовский, сподвижники его и сострадальцы. Жизнеописание и документы. 2008). Прот. Михаил Чельцов, непосредственный участник событий писал: «Какое же ждать улучшение в церковных делах и успокоение в общецерковной и епархиальной смуте, коли он по рукам и ногам связан советской властью… И пошли о митрополите Сергии большие разговоры. Вот тут, копаясь повсюду и во всем, вспомнили о почти забытом послании июльском его. Его стали читать и растолковывать, находить всякие отступления от чистоты Православия, угодничества перед советской властью, скрытую дверь в обновление и т.п. Вокруг послания образовался большой разговор людей ответственных и энергичных, чего не было в августе, когда был лишь бабий шум». Отсюда видим, что главное в декларации, так расстроившее будущих «иосифлян» - ее непрактичность. А митрополит Сергий до определенного времени не был для них никаким предателем, но его, напротив, ждали с воодушевлением. Тем более, действительность таинства Евхаристии, совершаемого сергианскими священниками, в число  которых входили в то время сами «иосифляне», в течение этих месяцев никто не подвергал сомнению. Только через несколько дней после акта об отделении «иосифляне» объявили безблагодатность сергиан.

 Поначалу, сразу после принятия декларации, многие увидели открывшиеся возможности и плюсы от легализации, о которых так громогласно заявлял митр . Сергий Старогородский. Так еп. Николай Ярушевский, очевидно с согласия будущих «иосифлян», подавал 26 августа 1927г. заявление в ОГПУ о регистрации епархиального управления. И в списках были все, включая епископов Дмитрия Любимого, Сергея Дружинина и др. А вот ответ с положительным решением о регистрации, полученный 14 ноября 1927 г., уже имел укороченный на несколько фамилий список, не включавший будущего лидера «отделившихся» еп. Дмитрия (Любимого). Конечно, они должны были что-то предпринять, чтобы не оставаться «отверженными». Так что, вовсе не борьба за чистоту Православия встрепенула духовенство через пол-года после издания Декларации.

Тогда поднялись требования о возвращении митрополита Иосифа. Упорное непризнание перемещения митрополита Иосифа, по убеждению Михаила Чельцова, неминуемо привело бы к отказу от митрополита Сергия как законного главы Церкви, то есть к расколу. Потому он убеждал своего сотоварища и активного иосифлянина о. Василия Верюжского, но никак не мог возразить на последний его довод. Именно отец Василий, всего год назад, летом 1926 года, уговорил епископа Иосифа «покинуть спокойное, безмятежное епископствование в Ростове и принять в управление Ленинградскую епархию». Так что, считая себя виновником теперешнего положения владыки, он не мог оставить его без поддержки в тяжелые для него дни (Из воспоминаний прот. М. Чельцова). Тем более, что владыка Иосиф, расхрабрившись до отказного письма на имя митр. Сергия Старогородского, позднее так «подкреплял» паству: «Принеся себя в жертву за всех вас, я всецело в вашей зависимости. Ваша верность, твердость и ревность – моя жизнь, сила и спасение. Ваша измена, расслабление и равнодушие – моя гибель, поражение и равнодушие» (из письма о.Николаю, 1928 г.). Как видно, здесь нет мотивов борьбы за чистоту Православия, а скорее взаимная верность сплоченной группы, соединенных обязательствами друг к другу и взаимными «жертвами». Что будет с паствой, попавшей вместе с ними в раскол, вызванный личными обязательствами и расчетами, по-видимому не играло для них роли. 

Среди отделившихся были, конечно, совершенно разные люди. Были ревностные и любящие паству архиереи, которые боялись зачахнуть в глуши. Кто-то не мог бросить паству и старался ради нее. Кто-то ожидал впереди бурных событий и падения безбожного режима, участвовал в меру сил в кухонных посиделках на эту тему, в общем, жил активной столичной жизнью. Некоторые, как о. Валентин Свенцицкий, прот. Алексий Кибардини  искренне присоединились к раскольникам, некоторые же искали каких-то выгод. Но общая атмосфера в Церкви сместилась именно в сторону мелкокорпоративных интересов, и это невозможно было не замечать и не учитывать. Конечно, это не может оправдать раскольников.

Отделение поначалу не предполагало ведение подпольной жизни, и каких-либо стеснений, но напротив, существенное ее облегчение. Тем более, что предшествующий опыт подсказывал «отделяющимся», что большевики будут всячески поощрять разделения в Церкви, и скорее всего они даже подавали какие-то ободряющие сигналы раскольникам. Во всяком случае, их отделение полностью было в интересах ГПУ и соответствовало программе Троцкого, принятой на Политбюро в 1922 г. (см. главу 27). Почти треть храмов осталось официально в руках иосифлян и им сочувствующим, в том числе такие известные, как Храм Спаса на крови, а последний официальный храм иосифлян закрылся в 1943. Так что поначалу раскольники уходили совсем не в катакомбы, которые к тому времени существовали и без них и не в расколе. Они уходили с солидным багажом,  имея множество прекрасных храмов и богатых приходов, с популярными в разгар НЭПа (новой экономической политики, подобной нашим экономическим реформам 1990-х) политическими лозунгами, ожиданиями близких перемен и падения большевиков, словом выходили на просторную, широкую дорогу, ведущую в «светлое будущее». Кто знал, что все так разложится: человек предполагает, а Бог располагает. Большевики, опасаясь реального проигрыша, свернули НЭП и началась реакция… и катакомбы, ссылки, лагеря.

 

29. Таким образом, с отделением от возглавлявшего Церковь митр. Сергия (Старогородского) значительной части иерархии, прежде всего «иосифлян», т.е. фактически с учинением раскола и разделением Церкви, в котором явно чувствовалось науськивание и сочувственное подталкивание со стороны начальника «церковного» отдела ГПУ Тучкова, оказалась окончательно реализована программа Л.Д.Троцкого, направленная им 22 мая 1922г. в Политбюро ЦК РКП(б) и посвященная дальнейшей политике в отношении высшей церковной власти: «Новое церковное управление может определиться в трех направлениях: 1) сохранение патриаршества; 2)уничтожение патриаршества и создание коллегии (лояльного Синода); 3) полная децентрализация, отсутствие всякого центрального управления (церковь как идеальная «совокупность общин верующих»). Полагаю, что нам пока нет необходимости ангажироваться ни в одном из этих направлений (даже неофициально). Гораздо выгоднее, если между этими тремя ориентировками разгорится серьезная борьба… Централизованная церковь при лояльном и фактически бессильном патриархе имеет известные преимущества. Децентрализация может сопровождаться более глубоким внедрением церкви в массы путем приспособления к местным условиям. Возможно, наконец, и вполне вероятна такая комбинация, когда часть церкви сохраняет лояльного патриарха, которого не признает другая часть церкви, организующаяся под знаменем Синода или полной автономии общин. В конце концов, такая комбинация была бы, пожалуй, самой выгодной».

 

30. Итак, все три крупных осколка русской церкви были совершенно истощены и опустошены, что бы не делали и какую бы политику не вели руководящие ими иерархи. Катакомбная церковь в ее непримиримой части к началу сороковых годов, а особенно в наше время, выродилась и стала иметь совершенно сектантский вид и по исповеданию и по способу жизни членов. Зарубежная церковь постепенно зачахла без притока свежих сил, так что в храмах собиралось все меньше и меньше людей, пока вместо тысяч прихожан в храмах даже на праздники стало собираться от несколько десятков до несколько сотен человек. Как мы видим из ярких проповедей святителя Иоанна Шанхайского (Максимовича),  разложение началось с конца тридцатых годов и только усиливалось в последующие десятилетия. Казалось бы, соглашателям сергианам должно было житься лучше! Но нет, в будущей  МП картина была не менее удручающая. К 1939 году из 35825 в РСФСР и 12215 приходов в Украинской ССР осталось соответственно 100 и 370.  И всего четыре епископа включая Сергия Старогородского.

Таким образом, нам должно быть совершенно ясно, что ни, те ни другие не могли спасти Церковь своими усилиями и своей политикой: ни открытым соглашательством с властью с целью легализации, как сергиане; ни уходом в раскол, как многие отколовшиеся катакомбные иерархи. Да и находившиеся  в безопасности православные русские из РПЦЗ, оказались подвержены опасности разложения и обмирщения в чуждой православию среде апостасийных народов. Для возрождения Церкви нужна была не та или иная церковная политика, а покаяние, горение веры, нужны были  настоящие пастыри, святые, горящие подобно светильникам, а таких в каждой из частей разломанной  русской церкви были еденицы.

 И помощь пришла не от людей, но от Бога! Давайте посмотрим на происшедшее в 1943 году непредвзято и безотносительно того, какой  части разделившейся Церкви относились открываемые храмы. К 1946 году на Украине открыты были почти все приходы (около 8 000 из 12 000), а в России около 3000 приходов. Некоторые говорят, что это сталинская церковь, и он открыл ее для своих целей. Может быть, он думал, что открывал ее для своих целей? Так не будем же думать, как он, а то как бы здесь не получилось хулы на Бога! Ведь храмы открылись вопреки воле тирана, который как раз к 1943 году собирался полностью ликвидировать остатки Русской Церкви. Ему их  очень не хотелось иметь. Так чьей же тогда волей, если не Божьей, они были восстановлены?! Можно сказать: так сложились обстоятельства: Гитлер на оккупированных территориях открывал церкви и народ потянулся к нему, а Сталин открывал, чтобы не остаться в проигрыше! Так разве не проснувшаяся вера народа подтолкнула «отзывчивых» немцев к хитрой уловке, которая помогла им получить симпатии на оккупированных территориях? И разве не пробудившаяся от страшных скорбей вера оказалась той силой, которая заставила старого большевика лукаво обратиться к ним: братья и сестры? Разве не вера?  И разве не Господь призрел на эту веру и смилостивился и подарил нам победу?

Руками разорителей и вопреки их желанию созидалась вновь поместная российская церковь: «И вскоре возградишися, от них же разорился еси». (Ис. 49:17). ( По толкованию св. Иоанна Златоуста: созидатели твои будут из тех, которые разрушили тебя... Когда ты видишь, что руки неприятелей созидают то же самое, что они прежде разрушили, то ты поймешь, что Бог предал их плену, и Он же совершил созидание города после того, и как Он желает, так и направляет человеческий ум. Если кто утверждает, что не по причине божественной воли так случилось, но как будто бы неприятели пришли сами и завоевали город, то мы скажем: почему же он ими восстановлен вновь? Кто побуждал их к тому? Никак не должно было им созидать города... Кто пожелает поднимать своего простертого неприятеля и воздвигать вновь своего недруга и врага?).

Это действительно победа народа, а не большевиков! Пусть те, кто считает Гитлера и немцев меньшим злом, чем Сталин, как некоторые клирики и миряне РПЦЗ, открыто об этом объявляют в нашем народе и потом постараются привлечь паству под свои знамена! Вряд ли получится! Государь император Николай II, например, находясь в плену у большевиков, живо интересовался сводками с фронта и никто не видел его таким расстроенным, как после заключения позорного брестского мира (следователь Соколов. Убийство царской семьи). Неужели через двадцать лет большевики стали другими? Разве только менее бесноватыми! И что могло бы повлиять любовь Государя к своей стране, захваченной большевиками, его тюремщиками, так что он бы стал вдруг ратовать за победу немцев? Государь знал, что большевики приходят и уходят? а Россия останется.  

 

 

 

Выводы.

Промысел Божий совершенно рассеял всех значительных архиереев, и оставил труды их без плода. Даже сергианских епископов к 1939 г. осталось на свободе только четверо, и тех предполагалось в течение пяти лет изничтожить окончательно. И как этому не дивиться? Чему могли научить народ пастыри, которые в ослеплении суетным миром дошли до предательства Помазанника, и оправдывали свой грех? Не захотели принять истину, и предал их Господь превратному уму.

Прекращение гонений в 1943 году было явной милостью Божией к русскому народу, продолжавшему потихоньку верить в Бога, без пышных молебствий и праздничных шествий (см. статью об откровении крестьянке Андриановой и обретении Державной иконы), но не к пастырям, участвовавшим в февральском перевороте. Последних ко времени прекращения гонений в живых практически не осталось. И эта милость Божия совершилась вопреки воле и большевиков и немцев. И те и другие люто ненавидели веру в Бога и до взаимного столкновения прославились каждый в своей стране: немцы – закрытием костелов, большевики – взрывами церквей и убийством священников.

Если на этот раз действительно «свершилась воля Божия», в отличие от февраля 1917 г., то мы должны признать МП вместе с ее катакомбной частью, а также всех вернувшихся в нее «отделившихся», той единственной частью  Русской Церкви, которая осталась в России после катастрофы 1917 года, и с которой должно было РПЦЗ  вести переговоры об объединении. Несколько десятилетий она еще оставалась несвободной, и в определенной степени зависимой от советской власти, которая, оставаясь враждебной христианству,  в существенной степени утратила к сороковым годам ярость большевистского безбожия. В настоящее время положение МП никак нельзя назвать более зависимой от светских властей, чем, например РПЦЗ или положение любой другой поместной     церкви. Более того, сейчас правительства западных стран в существенной мере более враждебно настроены к христианству вообще, и к православию в частности, чем российские власти.

Как не удивиться Премудрости Божией, когда видим, что единственные пастыри, которые оказались «достойными» продолжать окормление паствы, были те самые пошатнувшиеся, с дурной славой  епископы, бывшие обновленцы, нестойкие и склонные к  компромиссам, принявшие советскую власть, а значит, если и бывшие некогда недовольными монаршей властью, то скорее за компанию, а не по твердым убеждениям. Оказалось, что все их незавидные личные качества никак не могут испортить то, что испортить уже невозможно – лицо пастыря-клятвопреступника, виновного в убийстве Помазанника Божия, слепого вождя слепых. Единственным их преимуществом перед остальными епископами было в том, что отсутствие видимых достоинств помогает скорее смириться и прийти к пониманию той простой истины, что ни у кого из архиереев, переживших февраль в своем сане и не поднявших голоса в зашиту своего Царя, нет никаких преимуществ и достоинств перед другими.

Мы видим промысел Божий и в том, что оказалась сохранена апостольская преемственность власти в Церкви у архиереев РПЦЗ и МП, но совершенно искоренена преемственность их многочисленных заблуждений, которые исчезли в период гонений. Оставшиеся в живых действительно были столь мелкого человеческого масштаба, что никого не могли уже увлечь своими лжеидеями в пропасть погибели. Всех, кто мало-мальски высовывался  за общий серый уровень своим «учением человеческим», в том числе о способе устройства государства, десница Божия разметала по лагерям и ссылкам, где они и погибли. Будем молиться за них и уповать, что терпением скорбей они спасли свои души! Русской земле понадобилась полная перепашка, чтобы посеялось чистое семя евангельского слова, слова святоотеческого, без примеси словесных плевел заблудших пастырей и наемников, которое совсем уже начало забивать доброе семя.

 

 

Краткое содержание.  31. Катакомбы и «катакомбы». Примеры катакомб без раскола. 32. Святитель Иоанн (Шанхайский) о легитимности новоизбранного патр. Алексия. 33. Был ли святитель Иоанн нестойким в вере – мнение владыки Антония (Храповицкого).

 

31. Необходимо различать катакомбы, как нелегальное существование Церкви в условиях гонений и «катакомбы», как отделение от правящего иерарха (т.е. раскол) из-за несогласия с его исповеданием или церковной политикой. Какой бы эта политика не была, если она не осуждена соборно, то отделение от него есть раскол церкви. Так говорят нам каноны Церкви и Ее история. Теперь почему-то именно этих раскольников стали именовать главными катакомбниками и исповедниками. Это: Иосиф Петровых, Дмитрий Любимов, Виктор Островидов, Алексей Буй, Марк Новоселов, Андрей Ухтомский, в какой-то мере Агафангел (Ярославский)  и некоторые другие. Заблуждение о них, как о единственных катакомбниках сложилось в основном в РПЦЗ после работ выехавшего заграницу с оккупированных во время Великой Отечественной Войны И.Андреева, одного из деятелей иосифлянской оппозиции, а также самосвята Амвросия (графа фон Сиверс), руководителя секты ИПХ родом из потомственных катакомбников «даниловского» направления, и некоторых других.

Между тем, более правдоподобной является точка зрения многих современных независимых исследователей катакомб, что «самая значительная часть «катакомбников» никогда не порывала с митрополитом Сергием. Они ушли в подполье в 1930-е гг. только потому, что открытое совершение религиозных обрядов стало невозможным… и, когда это стало возможным, т.е. после 1943 г., восстановили с ним каноническую связь и литургическое общение». (Д.В. Поспеловский: РПЦ в XX веке). Что касается иосифлян, то они катакомбниками стали далеко не сразу, последний их официальный храм был закрыт только в 1943 г. Их движение – это не уход в катакомбы, а в чистом виде раскол, за которым постепенно последовал переход на нелегальное существование, т.е. катакомбы. О том, что существовали другие катакомбы, кроме «непоминающих», стало известно в основном в недавнее время. Заграницей об этом ничего не было известно. Там бытовало мнение, что катакомбники, потому и находятся в подполье, что не пошли на соглашательство с «красной церковью». Между тем, как известно и среди сергиан на свободе осталось всего 4 епископа к 1939г.  

Например, протоиерей Глеб Каледа, восемнадцать лет совершавший подпольное священническое служение, находясь в юрисдикции РПЦ МП, писал: «Храмы закрывались, но появлялись катакомбные церкви. Они были двух типов: одни не признавали местоблюстительства митрополита Сергия, а другие признавали, а сам митрополит Сергий одной рукой подписывал свои декларации, а другой рукой посвящал ставленников для подпольных храмов».

И вот еще пример катакомбников, сохранивших верность канонам Церкви. В 1923г. задолго до «иосифлян» основан подпольный Высоко-Петровский монастырь поначалу из братии Зосимовой пустыни. В разные годы 1928-1935 гг. его численность доходила до 170-200 монахов и до 1000 прихожан. Возможно, это была одна из самых крупных тайных монашеских общин в России. Большинство монахов этой общины погибли в ссылках и лагерях. Главной целью создания Петровского монастыря было продолжение в условиях запрета при большевистском режиме монашества аскетической традиции, которая, «несмотря на жесточайшие гонения, не должна была угаснуть». Была сохранена и Зосимовская практика ежедневного откровения помыслов. Особое внимание уделялось чтению аскетической литературы и участию в церковном богослужении. (Из письма монахини Игнатии (Петровской). Было много других монастырей и нелегальных общин, действительно исповедавших веру и погибавших от рук безбожников, но оставшихся в общении с митр. Сергием Старогородским.

Приведу еще один отрывок, касающейся темы подпольной Церкви, из уже цитировавшейся книги эмигранта Марка Поповского: «Жизнь и житие Войно-Яснецкого архиепископа и хирурга», которую известный канонист РПЦЗ епископ Григорий (Грабе) почитал за достоверный источник сведений о жизни в советской России и любил цитировать: «Живя по нужде каждого дня, Русская Православная Церковь дошла к 1941 году до своего, как казалось, полного крушения. Но так только казалось. Судьба тысячелетнего гиганта решалась на этот раз не в стенах Кафедрального собора в Елохове и не в последних, открытых ветрам каждодневности деревенских храмах. Решалась она, как это ни покажется странным, в катакомбах. Катакомбная, или подпольная, Церковь возникла у нас в конце 20-х годов. То один, то другой священник исчезали из своих приходов, поселялись в тайном месте и начинали опасную жизнь изгнанников. В скособоченных домишках на городских окраинах возникали тайные молельни. Там служили литургии, исповедовали, причащали, крестили, венчали и даже рукополагали новых священников. Тайком, передавая друг другу условный стук в дверь, стекались туда верующие из дальних городов и областей. Туда шли за утешением, беседой, за «радостью богослужения». Туда несли детей, вели стариков. Сколько таких очагов тайной веры существовало в стране, никто не знает. История катакомбной церкви не написана и едва ли когда-нибудь узнаем мы всю правду о мучениках-христианах XX века, сохранивших свои убеждения в обстановке тотальной слежки, всеобщего доносительства и террора. Кое-что, однако, до нас дошло. Известно, например, что только в одной Московской области на нелегальном положении находилось более десяти священников. Это скромное по численности, но непримиримое воинство вдохновлял епископ Афанасий (Сахаров). Епископ, сам большую часть жизни проведший в ссылках и лагерях, строго-настрого запретил своей пастве общение с конформистской церковью Сергия. С советскими властями — тоже.

Окончательно катакомбная эпопея завершилась три года спустя — в 1945-м, после смерти Патриарха Сергия. Епископ Афанасий признал законной власть вновь избранного Патриарха Алексия и прислал своим духовным детям из сибирской ссылки письменное разрешение воссоединиться с патриаршей православной Церковью».

 

 

32. Как мы знаем, законной признал власть вновь избранного патриарха и свят.Иоанн (Шанхайский), о чем свидетельствуют его обращения к пастве в июле 1945г. и августе 1946 г.:

"В конце июля прошлого года мы получили известие, что харбинские иерархи постановили просить Святейшего Патриарха Московского о принятии их в свое ведение. Мы немедленно написали архиепископу Виктору, что, не имея сведений о судьбе Заграничного Синода и не будучи вправе оставаться вне подчинения высшей Церковной власти, мы должны также войти в сношение со Святейшим Патриархом Московским и при отсутствии препятствий подчиниться ему” (Из послания  от 2 авг. 1946 г.)

“После решения Харбинской епархии и ввиду отсутствия сведений о Заграничном Синоде в течение ряда лет, иное решение нашей епархии сделало бы ее совершенно независимой, автокефальной епархией. Канонических условий для такой независимости не имеется, так как сомнений в законности...признанного Патриарха не имеется. Отношения с той (московской – прим.) церковной властью также делаются возможными, так что неприменим Указ от 7 ноября 1920 г. В настоящее время пока нет никаких оснований оставаться на положении самоуправляющейся епархии, нам надлежит поступить как Харбинская епархия. Возношение имени Председателя Заграничного Синода пока должно быть сохранено, так как по 14 прав. Двукратного Поместного Собора нельзя самовольно прекращать поминовение своего митрополита. Возношение же имени Патриарха... необходимо Вашим Указом ввести безотлагательно во всей епархии... В данное время нам не поставлены условия идеологического порядка, послужившие причиной нашего изменения в церковном управлении за границей. Если вновь будут поставлены неприемлемые условия, сохранение теперешнего порядка церковного управления станет задачей той церковной власти, которую удастся создать в зависимости от внешних условий” (Из письма Начальнику Пекинской Миссии архиеп. Виктору. Архив ОВЦС МП, д. № 24).

Являясь посредником между епископами Русской Зарубежной Церкви и митрополитом Сергием (Страгородским), патриарх Варнава (Сербский), защищая первых, в то же время, поддерживал любезную переписку с митрополитом Елевферием, представителем Сергия в Европе. А в офицальном календаре Сербской Церкви за 1936 год, фотография митрополита Сергия была помещена с его полным титулом и подписью: "тот, кто скорбит вместе с Церковью в России". Пожалуй, что позиция патриарха Варнавы находит почти зеркальное отражение в архипастырской практике святителя Иоанна Шанхайского, который не считал, по-видимому нормальной ситуацию отсутствия общения между РПЦЗ и МП, в основном, по вине последней. Будучи в июне 1953 года, в Лондоне, спрошенным: "как можно быть в общении с сербским патриархом, если у него такое же отношение к коммунистам, как и у московского патриарха?" – святитель Иоанн ответил: "между ними большая разница. Сербы видят печальный пример русских и поэтому ни дома, ни за границей, они не хотят нарушать церковное единство" (Доклад Четвертому Всезарубежному Собору 2006),25 декабря 2008, по материалам Благовестника, РПЦЗ)

 

33. Некоторые ригористы, которые не потрудились разобраться в церковных канонах, и не знают как эти каноны работали и как применялись в Церкви в предшествующие века, воздвигают напрасные обвинения на святого Иоанна Шанхайского: якобы часто нарушал их, сослужа с новостильниками и совершал прочие «оплошности». Все такие мнения происходят от незнания этих правил Церкви и Ее истории, и от нежелания в них разбираться. Легче сослаться на некие устоявшиеся ошибочные представления, граничащие с ересями, которые получили по причине теплохладности к истине широкое распространение в Церкви. Далее мы постараемся кратко разобрать некоторые ошибочные мнения, которые проникнув к нам из глубины веков, вот уже почти столетие  кажутся православным самоочевидной истиной и терзают Русскую Церковь, в том числе, и особенно, РПЦЗ.

А пока противопоставим мнению таких ревнителей свидетельство маститого современника святого Иоанна. Владыка Антоний (Храповицкий) писал о нем, когда он только появился в составе клира, в письме к дальневосточному епископу Дмитрию:  « Этот маленький, слабый человек, почти ребенок с виду, является каким-то чудом аскетической стойкости и строгости в наше время всеобщего духовного расслабления». Вспомните уже приведенные ранее совершенно нелестные характеристики владыки Антония, данные современным ему архиереям и священникам, чтобы удивиться такой оценке.

 

 

Выводы: «В то время самые языческие власти запада старались сколько возможно ограничить число христианских мученичеств. Поэтому мучеников, призванных к этому течением неотвратимых обстоятельств, было если не мало, то во всяком случае и не так много, как было лиц в наличности взятых под стражу. Кроме мучеников по необходимости и, следовательно, по христианскому долгу, было много фанатиков, которые самим своим заявлением о том, что они христиане и не исполнят эдикта, вызвали языческие власти на распоряжение взять их под стражу. … Оказывается, что к исповедникам примкнули и некоторые проходимцы...» проф. В.В.Болотов. «Лекции по истории древней Церкви» (дореволюционное издание лекций одного из самых выдающихся историков Церкви). Настоящие катакомбы существовали в России в XX веке по причине невозможности открыто исправлять службу, учить детей вере, при политике гонений, проводимой большевиками до 1943 года. После прекращения гонений и до начала хрущевских преследований Церкви, т.е. в течение больше десяти лет, не восстановившие общения с «официальной» церковью катакомбники в точности повторили опыт своих далеких предшественников, давно осужденных Церковью – раскольников донатистов. И это была трагедия, которая осознавалась многими лучшими иерархами Русской Церкви.

Непринятие коммунистической власти как заслуженного наказания за грех отступления от Бога, завершившийся клятвопреступлением, есть противление воле Божией и сродни ропоту на Бога за попущенную грешнику по грехам тяжкую болезнь.  Покаяние в цареубийстве для тех, кто остался в России необходимо включает безропотное терпение безбожной власти, а для  тех, кто оказался зарубежом – тяготы изгнания, до тех пор, пока Господь не смилуется и не прекратит гнев. Терпение не означает согласие с безбожным духом этой власти подобно тому, как древняя Русь терпела, но не принимала в свои недра язычество монголов-кочевников.

 

 

Краткое содержание. 34.  Какое событие является ключевым для судеб русского народа и Церкви: предательство Царя или декларация митр. Сергия? 35. Два противоположных толкования 15-го правила Двукратного собора Марком Новоселовым в «Письме к друзьям» и в «Апологии отступивших». 36. Суть сергианства, является ли оно ересью или проявлением маловерия?  Определение ереси «сергианства» М.Новоселовым.  37. Кто же первый заболел экуменизмом: о евхаристическом общении «иосифлян» с сугубыми с еретиками и рукоположении для них священников. 38. Толкование 15-го правила: читай, как написано. 39. Толкование «отделившихся» - кратко. 40. Как поступать, не нарушая 15-е правило Двукратного Собора, и при этом не идти против совести -  узкий путь исповедничества. Разная стадия раскола – различные последствия для нарушителя. 41. Прот. Валентин Свенцицкий о распрях в Церкви и необходимости особенно в наше время «от много­го отказываться во имя устава, даже от того, что имеет видимость пра­ктичности, что имеет видимость улучшения в Церкви».

 

34. Итак, мы видим, что между различными группами епископата Русской Церкви можно и должно проводить различие по их отношению к убийству Помазанника. Остальные различия между ними важны, но только в свете правильного покаянного отношения к нарушению клятвы на верность Царю. Отношение к Декларации митр. Сергия Старогородского во многом является неким отвлекающим от этого главного вопроса маневром, который помог многим епископам найти не только для своей паствы, но даже и для своей совести оправдание. И теперь, спустя много лет, главным событием, приведшим к разделению Русской Церкви и бедам верующих и пастырей, в глазах многих верующих стало не предательство Царя, а соглашательство Сергия Старогородского с властями. Что же, необходимо теперь разобрать образовавшиеся завалы.

Прежде всего, необходимо очень серьезно отнестись к вопросу нарушения канонов Церкви, совершенному множеством непримиримых, «непоминающих» катакомбников, которых теперь многие рассматривают как исповедников.  Их ошибка состояла в том, что видя неправду, кажущуюся или настоящую, существенную или легко поправимую, творимую со стороны главы церковной иерархии, они последовали своему желанию поправить дело самым простым способом: прервать с ним всякое общение и отделиться от него. Однако Церковь в лице Апостолов и богоносных отцов выработала такие правила, которые есть на самом деле формулы или сформулированные законы жизни Церковного Тела, соблюдение которых необходимо отражает наличие  жизни этого Тела, с одной стороны, и уберегает Его от погибели и разрушения, с другой стороны.

Удивительно, что многие архиереи и священники, искренне и горячо любившие Государя и открыто за него выступавшие и именно за это часто сидевшие по тюрьмам и лагерям,  не остались до смерти в расколе. Они либо признавали Сергиан благодатными, но не подчинялись митр.Сергию (Старогородскому) и не поминали его, как, например,  еп. Нарвский Сергий (Дружинин), один из руководителей иосифлян,  либо в последующем вернулись в МП, как  еп. Афанасий (Сахаров) или протоиерей Алексий Кибардин, о. Валентин Свенцицкий и многие другие. Словно именно за эту любовь к Помазаннику Господь не дал им умереть раскольниками вне церкви.

 

35. Столкнувшись в самом начале своих раскольнических действий с обоснованными возражениями значительной группы духовенства, указывавшими на 15-е правило Двукратного собора, иосифляне, буевцы, даниловцы, и другие, пытались найти каноническое обоснование своего отхода. На этом развилась, в основном Марком Новоселовым, целая раскольническая экклезиология, во многих существенных чертах сходная с ересью донатизма. На ее основе была затем сделана попытка Марком Новоселовым в его «Апологии отступивших»  сформулировать толкование указанного правила. Сама «Апология» представляет собой ответ группы отколовшихся епископов, священников и мирян на письмо некоего епископа, сочувствующего отступившим в их непринятии декларации митр. Сергия, но который, тем не менее, со ссылкой на 15-е правило,  призывает их не совершать раскол в Церкви. Из текста видно желание спорящих  запутать и изменить  смысл простого и понятного правила на противоположный, и потому разбирать это послание (Апологию) нет смысла. Тем более, что для думающего непредвзято человека достаточно познакомиться с аргументацией  оппонирующего им епископа.

Единственное, что удивляет, с какой легкостью меняет Марк Новоселов толкование церковного канона на противоположное по смыслу в зависимости от стороны, которая ему более симпатична. Так в 1-м письме из знаменитой новоселовской серии «Писем к друзьям», он, применяя 15-е правило к живоцерковникам, яростно обличает «отошедших» от патриарха Тихона и его заместителя: «Итак, с точки зрения, которой держались сначала са­ми "живоцерковники", ясно, что они - не законная цер­ковная власть, а беззаконное сборище, воровски, чтобы не сказать разбойнически, захватившее эту власть. В самом деле, если они признавали и Святейшего Патриарха Тихо­на, и его временного заместителя митрополита Агафангела властью законною, то отсюда следует, что пока закон­ный собор не осудил этих последних и не низложил их, они остаются единственными законными представителя­ми Высшего Церковного Управления, и имя Святейшего Патриарха Тихона должно быть по-прежнему возносимо в Божественном тайнодействии, а распоряжения его за­местителя, митрополита Агафангела, должны быть обяза­тельными для всех, кто не порвал с православною русской Церковью и не выпал из православного канонического русла. И поэтому, если митрополит Агафангел в своем послании отвергает так называемое ВЦУ, то отсюда с не­сомненностью следует, что каноническое русло идет мимо этой самочинной власти. И, следовательно, пресловутому ВЦУ с живоцерковниками остается: или смиренно отойти в сторону и, покаявшись в страшном грехе церковного разделения (без покаяния не смываемом, по словам св. Иоанна Златоуста, даже кровью мученичества), приз­нать единую законную церковную власть, или, гордо от­вергнув самый принцип каноничности, встать открыто на революционный путь. Раздирающие ризу Христову, очевидно, предпочита­ют второй исход, о чем свидетельствуют и писания, и дея­ния этих "нравственных (и не только нравственных) бра­тоубийц, отделивших себя "от единства веры", и по всей справедливости заслуживших извержения из священного сана. В самом деле, не говоря о многом другом, творимом сими злыми и лукавыми делателями (о чем отчасти было упомянуто раньше), они постановили прекратить помино­вение Святейшего Патриарха на церковных службах, а 14-ое и 15-ое правила св. Константинопольского Двукрат­ного собора гласят следующее:….(далее цитируется правило)».

А это цитата из «Апологии отошедших», оправдывающая тех, кто отделился от правящего первоиерарха митр. Сергия Старогородского. Заметим, что никаких сомнений в каноничности власти митр. Сергия на тот момент у «отошедших» не было. Было лишь попытка субъективное восприятие мистической «пустоты» или наполненности заявить как признак, употребимый для решения об отделении. Итак, пишет оппонирующий Новоселову епископ: «(м.Сергия) Вы два года признавали законным главою русской церкви, и если бы он даже накануне Вашего отхода наложил бы на Вас какое-нибудь церковное прещение, Вы бы приняли его. С каких же пор он успел вырасти для Вас в такое апокалипсическое чудовище?» Отвечает Новоселов: « Он стал, Владыка, страшен с той поры, как покусился выдать ложь вместо истины, притом вслух всей церкви (т.е. здесь осуждения и квалификации лжи законным собором уже не нужно, в отличие от случая обновленцев - прим. И.С.)…..Думаю, впрочем, что из всего сказанного мною в защиту нашего отхода и в ответ на приглашение вернуться к м. Сергию, во имя единства и блага церковного, Вы уже и сами усмотрели, в чем мы его зазираем. - Вы говорите мельком, что м. Сергий - не еретик, след., отходить от него на основании 15-го Правила Двукратного Собора - нельзя. А мы утверждаем, напротив, что грех его горше всякой, анафематствованной, ереси (может, и горше, да только собора не было, который так был необходим согласно письму о живоцерковниках – прим. И.С.)…. Но таково и есть сергианство: в нем видимо целы все догматы, и снаружи - это церковь, но внутренне это - легализованная организация мистически пустая».

  В последующем, видя, что такое толкование не может убедить трезвомыслящих священнослужителей и мирян, непримиримые катакомбники вынуждены были изыскать, сформулировать и обличить  ересь «сергианства».

 

36.        Ересь сергианства. Ни один человек не может сформулировать ее точно. Это признается даже теми, кто стойко пытается отстаивать ее существование.  Интуитивно она понимается как неверие человека в промысел и всемогущество Божие, и потому, таковой маловер дерзает думать, что он своей немощной рукой, соглашательством с миром или напротив, борьбой с ним, может спасти Церковь, не понимая, что сам Господь спасает человека через его причастие к Церкви, которая есть Тело Христово. Человек может только участвовать в промысле Божием, исполняя Его волю, или противясь ей. Судьба же Церкви, и даже отдельного человека, находится исключительно во всемогущей деснице Божией, а не человеческой. Иначе несчастные бы мы были люди, зависящие не от всемилостивого и всемогущего Бога и Промыслителя нашего, и Подателя всех благ, а от падшего человека! В Ветхом Завете образом такого «сергианина» может являться Оза, который во время перевоза Давидом ковчега Божия в Иерусалим, хотел поддержать накренившийся на телеге ковчег завета и за это немедленно был смертью наказан Богом.

При этом нельзя впасть в противоположное заблуждение о бессмысленности любых усилий, приводящее к бездействию. Всегда и в любой момент можно и нужно искать волю Божию и согласовывать свои действия с ней.

Описанное заблуждение, названное почему-то ересью «сергианства», к сожалению,  время от времени овладевает умами. Так начинают мыслить не только обычные верующие, но в определенных обстоятельствах и многие епископы. Может быть, ересью «сергианства» оказался заражен и отделившийся от митр. Сергия один из руководителей «иосифлян» еп. Сергей Дружинин, заявивший на допросе: «нужно было как-то спасать Православную Церковь, и я после нескольких бесед с архиепископом Дмитрием (Любимовым) сознательно перешел к этой группе…»? А может быть, он просто не хотел оставаться теплохладным? Кто знает? Один Бог! Проблема в том, что названный «сергианством» предмет ересью, то есть неправильным понятием о Боге или о духовных предметах, не является  и потому неподвластен систематизирующей силе ума:  но есть иногда дерзкое самомнение, а иногда ревность по Бозе.

А вот как формулирует понятие сергианства его «первооткрыватель» Марк Новоселов: «Воистину, Владыка, сергианство для многих потому и ускользает от обвинения его в еретичности, что ищут какой-нибудь ереси, а тут - самая душа всех ересей: отторжение от истинной Церкви и отчуждение от подлинной веры в ее таинственную природу, здесь грех против мистического тела Церкви, здесь замена его тенью и голой схемой, костным остовом дисциплины. Здесь ересь как таковая, Ересь с большой буквы, ибо всякая ересь искажает учение Церкви, здесь же перед нами искажение самой Церкви со всем ее учением». То есть, кроме вздохов и охов – ничего…ускользает. Что это за ложь, которую нельзя обличить словом истины? Неужели духовный меч, врученный нам Самим Словом слабее врага, который есть само ничтожное ничто, несуществующее и несотворенное? Вот такая ересь! Порядки, которые Сергий Старогородский наводил в Церкви, конечно, отдают «мерзостью духовного запустения». Тем не менее, это не ересь, а порядки.  А от порядков не отделяются, их исправляют. И не нужно было притягивать понятие «сергианство», чтобы коверкать простое соборное правило, запрещавшее «отошедшим» поступать по своему хотению. Плоды такого хотения – многие души, уведенные в раскол.

Конечно, сергианство не может быть никакой ересью, поскольку такого странного вероучения, как необходимость компромисса с врагами Церкви для Ее спасения, никто не выдвигал в качестве догматической истины, но оно может быть лишь проявлением маловерия, или отсутствия щепетильности и чистоплотности при выборе средств, то есть неправильным образом мысли и действия в конкретной ситуации, происходящей от  немощи или духовной слепоты. Кроме того, примерами таких рассуждений и действий полна история Церкви! И иногда такой образ мысли и действий, если он не переходит некоей недозволенной черты, и исходит из желания блага Церкви, одобряется соборным сознанием. Вспомним житие  святого патриарха Тарасия и его компромисс с нечестивым прелюбодеем и иконоборцем царем Константином (Копронимом), за что его сильно упрекал св. Феодор Студит:  «Святейший патриарх всячески старался расторгнуть сей прелюбодейный брак, но не мог, ибо царь похвалялся, что он снова воздвигнет ересь иконоборцев, если ему запретят сей брак» (Четьи-Минеи свят. Дмитрия Ростовского).

Из сказанного с очевидностью следует, что ни один здравомыслящий верующий, включая современных прихожан МП, не обязан исповедовать и никогда не исповедал такого несуществующего лжеучения или ереси (ересь по самому своему определению есть искажение догмата веры), якобы поразившую МП. Но каждый, вступавший  в компромисс со злом для достижения неких «благих» целей, то есть ради временного и земного, предающий вечное, несет личную ответственность за свое малодушие или маловерие перед Богом.

 

37. Ересь экуменизма. К истинным мотивам отделения катакомбников от сергиан сами  «отделившиеся» относили кроме прочего невозможность исповедания в «официальной» церкви Православной веры во всей чистоте. Владыка Дмитрий (Любимов), фактический руководитель всего иосифлянского движения, на первой службе в принадлежавшем движению  соборе Спаса на Крови произнес по свидетельству очевидцев яркую проповедь, провозгласив, что «митрополит Иосиф, он, епископ Дмитрий и верное митрополиту Иосифу духовенство защищает чистоту православной веры, что настало время каждому стать на страже веры, а если нужно, и пострадать за нее».

Несколько позже описанных событий, как мы хорошо знаем, архиереи сергианской церкви вступили в общение с многочисленными еретическими сборищами во «Всемирном Совете Церквей», и получили осуждение со стороны РПЦЗ. Нарушение архиереями МП канонов Церкви состояло именно в случаях молитвенного общения с еретиками. Такое нарушение церковных канонов рассматривалось некоторыми архиереями РПЦЗ  как неизбежное следствие их «первородного» греха, а именно, вступления в тесное содружество с безбожной властью в 1927г., и, как следствие, необходимость выполнения определенных партией большевиков «политических задач». К таким задачам могли относиться и внедрение в различные религиозные и политические структуры Запада, формирование там своих групп влияния, внедрение агентов и прочее. Сама РПЦЗ также довольно долго участвовала во ВСЦ, однако строго придерживалась целей проповеди истинного учения, содержащегося в Православии, исключающих непозволительное сослужение с еретиками.

            Действительно ли склонность к экуменизму, есть черта, характерная для «согрешившей» с большевиками МП, либо это общее для всех российских церковных сообществ (теперь это именно многочисленные и не сообщающиеся между собой сообщества)  качество, проявление глубоко укоренившегося среди архиереев отступления; болезнь, имеющая более глубокий и общий корень? Может быть, проявление этой болезни зависит от тех или иных обстоятельств, в которые попадало церковное сообщество? РПЦЗ иногда имела наблюдателей (еп. Григория (Грабе), например, в 1954 г. на ассамблее в Эванстоне, шт. Иллинойс) во Всемирном Совете Церквей, а также имело общение со многими «отступившими экуменистами» в то тяжелое время в начальный период изгнания, когда ей требовалась поддержка «официальных» церквей и правительств в противостоянии с МП и советским правительством, в том числе за имущество, доставшееся РПЦЗ по наследству от императорской России. В Германии такое полуформальное признание отступников от чистоты Православия (включая Константинопольский патриархат, находящийся в фактической унии с латинянами), наблюдается и в последующее время, в связи с тем, что такового признания для безболезненного пребывания в Германии требуют германские законы. На определенном этапе истории  РПЦЗ также разрешала причащаться католикам и англиканам в храмах РПЦЗ в случае крайней нужды. Но к нашей радости, клирики и миряне РПЦЗ хотя бы не находились, за редкими исключениями, в тесном молитвенном общении с протестантами, католиками и другими еретиками и официально не одобряли такого общения.

 МП резко осудила экуменизм в 1948 году на Всеправославном совещании в Москве и отказалась вступать во Всемирный Совет Церквей, но в последующем, по-видимому,  под давлением властей также старалась в течение долгого времени не заявлять о молитвенном общении отдельных своих иерархов, как об официальной церковной позиции, прикрывая свое общение с еретиками фиговым листком просвещения заблудших. А в настоящее время такое молитвенное или евхаристическое общение с еретиками (например, католиками) некоторыми «богословами» МП лукаво подается как дело совести каждого архиерея. 

Но, подумают некоторые, хотя бы та часть развалившегося корабля Российской Церкви, которую почитают исповеднической, катакомбной, осталась кристально чистой в отношении исполнения церковных канонов и апостольских правил, запрещающих общение с еретиками? Оказывается, нет! Но в отличие от архиереев из отдела Внешних Церковных Сношений МП, которые хотя бы прикрывают свое нарушение канонов лукавыми оправданиями о проповеди православия во ВСЦ, многие катакомбники сугубо согрешали против решений Соборов и канонов в этом отношении!

Фактический руководитель самого известного и массового движения катакомбников епископ Дмитрий Любимов принимал в общение и особенно ценил различных сектантов, таких как стефановцев и иоаннитов. Последние особенно досаждали св. Иоанну Кронштадтскому еще при его жизни. Вот что показал согласно архивных документов соратник архиепископа Дмитрия (Любимого) епископ Василий (Докторов) на допросе осенью 1930 г.: «Первое время немалое смущение в рядах нашей организации (прим. заметьте, что сам катакомбный епископ по партийному называет их «церковь» организацией) было то, что епископ Дмитрий (Любимов) благоволил иоаннитам. Священник Ф.Андреев был особенно против того, чтобы иоанниты приходились причащаться, отталкивая их от чаши, считая их неправославными за то, что они, иоанниты, Иоанна Кронштадтского считают за Бога. Епископ Дмитрий (Любимов) отрицал возводимое на иоаннитов такое обвинение и говорил, что они являются стойкими борцами за истинное Православие, ведут праведную жизнь и также, как и мы, ненавидят советскую власть, и отталкивать их от себя не следует… Доверяясь всецело епископу Дмитрию (Любимову) и наблюдая за тем, что иоанниты своей преданностью Церкви, своей горячей верой в Бога помагают нам вести борьбу с врагами Церкви Христовой, распространяют через своих книгоношей не только религиозно-нравственные брошюры и книги, но и брошюры в защиту нашей организации, я считал и считаю, что из их среды могут быть стойкие Православию пастыри, и обращающихся ко мне с просьбой посвятить их в иеромонахи посвящал тайно у себя на квартире».

Итак, если политические мотивы борьбы с советской властью были достаточным основанием у иосифлян и других катакомбников для молитвенного и евхаристического общения с сугубыми еретиками, поклоняющимися человеку как Богу, подобных во многом хлыстам, и для рукоположения их адептов во священники, то чем, если не лукавством является их «праведный» гнев на экуменистов-сергиан, делавших то же самое под давлением этой самой власти? И чем как не угольями, собранными на свою голову, являются их анафемы на экуменизм МП?

Как следует из приведенных выше слов иосифлянского епископа,  регулярное общение с еретиками имело место в катакомбах с целью попечения о заблудших и их привлечения в церковный корабль для последующего исправления. Такие действия всегда остаются на совести конкретного пастыря, отвечающего перед Богом в своем пастырском служении. Подобные случаи можно привести в истории Церкви, включая и близкую нам недавнюю историю РПЦЗ. Но когда мотивом общения являются политические резоны, никакого оправдания нарушению канонов никогда не было и быть не может. Согласно Апостольских Правил, а также постановлений Вселенских и поместных Соборов, такое молитвенное общение с еретиками немедленно отсекает отступников от Церкви. 

У меня когда-то вызвало чувство протеста высказанное Солженицыным вполне безобидное и довольно точное, хотя и жестокое, как тогда казалось, выражение в отношении российской катакомбной церкви: «сколь святая, столь и  безплотная». Теперь я бы сам внес поправку, посмотрев на плоды раскола, и подправил первую часть афоризма.

 

38. Правило 15 Двукратного Собора ясно гласит: что прежде соборного осуждения епископа отступать от общения с ним и прекращать возносить его имя за литургией  нельзя, за это навсегда виновный лишается священства. Единственное исключение, которое делает правило – если предстоятель открыто проповедует ересь, уже осужденную собором. Тогда от него можно отступить прежде соборного рассмотрения исповедания веры самого епископа. До осуждения самой ереси собором данной поместной церкви прекратить его поминовение за литургией нельзя. Правило 15 Двукратного собора: Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, то самое, и наипаче, приличествует патриархам. Посему, аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отступити от общения с своим патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому святый собор определил быти совершенно чужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии. Впрочем сие определено и утверждено о тех, кои, под предлогом некоторех обвинений, отступают от своих предстоятелей, и творят расколы, и расторгают единство церкви. Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некие ереси, осужденные святыми соборами или отцами, когда, то есть, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство церкви, но потщились охранить церковь от расколов и разделений.

 

39. Толкование  «отделившихся» (или по другому «непримиримых») данного правила сводится к тому, что не они отделились от правящего иерарха и, следовательно, от Церкви, а он отделился от Нее своим соглашательством с безбожниками. Такое демагогическое толкование правила стало следствием уже осужденного карфагенской конференцией 411 года под председательством со стороны православных бл.Августина, экклезиологической ереси донатистов. Это также следствие безграмотности многих архиереев и священников, непонимающих, что суд в церкви не есть простая формальность, но неотъемлемая часть ее внутренней жизни, через которую правда и суд Божий достигает грех уже в этом мире и посекает ложь и очищает Тело Церкви. Церковный суд это образ и начало будущего Страшного Суда, есть установление Божие, без которого еще в ветхой Церкви никого нельзя было осудить. Отдельному человеку или группе людей нельзя не только вынести суд в отношении поместной Церкви, или Ее епископа или пресвитера, но даже в отношении одного человека, мирянина, который по мнению таких самопровозглашенных «судей» в чем либо погрешил. Даже если скажешь на брата своего «безумный», подлежишь геенне огненной (Матф. 5:22), тем больше ответственность за внесудебное обвинение брата  в предательстве церкви или в ереси.

 

40. Правильное отношение к вызвавшей возмущение многих иерархов декларации митр. Сергия , если они посчитали эту декларацию неприемлемой для своей пастырской совести, тем более когда ее насильно навязывали, могло состоять в том, чтобы не принимать ее как свое личное убеждение и всячески противиться ей, выступать против нее, требовать ее соборного рассмотрения, а до такового собора терпеть от заместителя патриаршего местоблюстителя любые прещения, перемещения в отдаленные епархии, гонения вплоть до незаконного лишения сана и даже незаконного отлучения от Церкви. Так и только так поступали исповедники веры во все времена.

И это несравненно труднее, чем мнимое исповедничество через образование новой церковной структуры, параллельной иерархии, т.е. раскола, что позволяло раскольникам исповедовать «истину» на словах и при этом игнорировать церковные прещения со стороны так называемой «безблагодатной», «отпавшей» лжецеркви, при этом нисколько не опасаясь гонений со стороны мирской власти. Во все времена, а особенно нынешние, когда во всех почти странах масонская идея отделения церкви от государства получила законодательное оформление, раскольники пользовались таким приемом, т.е. провозглашением официальной церкви «безблагодатной», «отступившей», «лжецерковью», «сборищем еретиков» и т.д.,  для того чтобы сохранить свои должности и саны, имущество, монастыри, келии, скиты, киновии.

Если нарушение канонов, состоящее в непоминовении клиром правящего архиерея  за литургией до его соборного осуждения,  если, конечно, он открыто не проповедует уже осужденную соборно ересь, есть начало раскола и наказывается лишением сана нарушителей церковной дисциплины, то рукоположение епископов на кафедры, занятые предполагаемыми еретиками или отступниками, т.е. создание параллельной церковной иерархии, есть уже сугубый раскол. Если первое приводит к лишению сана, то второе, как известно,  не смывается и мученической кровью. И все, так называемые катакомбники, отложившиеся от митр. Сергия (Старогородского), к великому сожалению пошли именно по этому гибельному пути.

 

41. Чтобы кому-то не показалась излишней такая щепетильность в отношении к канонам, напомню, что именно обсуждению этого правила двухкратного собора была посвящена обширная переписка многих иерархов русской церкви, как между собой, так и в спорах с митр. Сергием Старогородским. И вот как один их самых известных и ярких священников того времени, близко знавший патриарха Тихона, о.Валентин Свенцицкий , всю жизнь до смерти напряженно искавший истину, словно бы заглянул в наше время и с точностью в нескольких словах соединил его с теми далекими двадцатыми годами прошлого века: «Вот эта стихия, отрывающая часть Церкви, толкающая ее на при­способление к мирской жизни, — это и есть внутреннее содержание всех современных разделений и отделений от Православия». И далее: «Тяжкие церковные распри должны нас научить, как нам надле­жит сохранять свое Православие….. Православие, ныне потрясаемое разделениями, в чем же должно выразить свое основное единство? Оно должно выразить его в вящем, сугубом, особом подчинении уставу. Никогда не стоял так высоко авторитет церковных канонов и церковного устава для верующих, как именно сейчас. Надо от много­го отказываться во имя устава, даже от того, что имеет видимость пра­ктичности, что имеет видимость улучшения в Церкви. Сейчас не время никаким улучшениям в смысле новшеств имен­но потому, что сейчас ведется борьба с обмирщением Церкви. При­дет время, Церковь, если пожелает, иное видоизменит. Но ныне над­лежит вознести на должную высоту значение церковных канонов и устава. А как мы здесь расхлябались, до чего нам нужно здесь многому научиться!» Замечательные слова, и как современны! 

 

Выводы: Апология единства. Правила и каноны Церкви не есть плод человеческого измышления, но законы жизни живого Тела Христова. Они нам даны, чтобы мы не отторглись от этой Жизни через влечения своего ума, не имея еще водительства Святым Духом по своему младенчеству во Христе. Плюс нам дан принцип икономии, цель которого спасать человека, а не отталкивать, и именно только в этом смысле неохваченные канонами проявления жизни Церкви дополняются этим принципом. А те, кто имеют в себе Дух Жизни, святые, следуют канонам уже свободно и естественно, как участники этой Жизни. Вот почему отцы, отстаивая истину, строго держались правил и канонов Церкви и  претерпевали все скорби, несправедливости и гонения от властей, и церковных и светских, и при этом не отделялись от правящих иерархов до решения собора Церкви, осуждавшего ересь и еретиков. Ибо невозможно никому через нарушение канонов, т.е. законов Жизни, создать никакой другой «чистой» Церкви с «благодатной» иерархией рядом с отступившей, невозможно просто потому, что  человек не создатель и не творец, и он не может дать жизни мертвому, так как сам в себе жизни не имеет. Отделение же мертвой части от живой произойти может, но законно, по канонам Церкви, по решению Собора.

Бывало, что отступление в поместной церкви заходило так далеко, что обрывалась полностью связь с лозой, т.е. со Христом. Такая отмершая часть, после отделения от тела мечом соборного решения может, конечно,  дробиться и дальше, на безчисленное множество мертвых частей. Так произошло с католической церковью, от которой откололась протестантская ересь, которая в свою очередь произвела бесчисленное количество расколов. Но это процесс не творения нового,  но разложения умершего.

 Если сравнить Церковь с деревом, то Господь в каждом народе или нескольких сразу, как в саду,  насадил через святых Апостолов и равноапостольных мужей (иногда жен) Свою Церковь, как отрасль плодоносного дерева. Некоторые народы своей ревностью по Боге сохранили  Церковь, с любовью оберегали Ее, и Она пребывала как великое дерево, в ветвях которого селились птицы небесные (небожители);  некоторые оставили Ее в запустении, без ухода, а кто  отдал Ее разбойникам, которые изломали Ее, так что Она почти изсохла. Но насадить новое древо взамен засохшего в этом саду уже невозможно. Нужно взращивать из оставшегося корня, из апостольского преемства, новый ствол и ветви, ибо корень свят, или укрываться в ветвях, нависающих через ограду из другого сада.

 Такое положение оказалось в России перед 1943 годом, когда гонения в существенной степени промыслом Божьим прекратились, но видимой церковной жизни, ствола с ветвями, во всех ее проявлениях уже не было - он был срублен, совершенно и под корень. Корень же в виде в недрах своих верующего народа и апостольской преемственности нескольких рукоположенных иерархов остался.

Следуя далее этому образу, Зарубежную церковь (РПЦЗ) можно описать как большую плодоносную ветвь, оторванную от корня и упавшую за ограду и там начавшую укореняться. Мелкие корешки какое-то время доставляли питание, но не имея связи с основным корнем, ветвь начала засыхать. Все уменьшался приток сил от народа: старые эмигранты  и их дети обмирщались по мере адаптации к условиям стран пребывания, становились неотличимыми от аборигенов, а вновь приезжающие за границу не спасались от гонений, а приехали в поисках лучшей жизни. Желающих стать священниками и терпеть нищету или подвизаться в монастырях практически не осталось. Вот как видел будущее РПЦЗ еще в 1936 г. св. Иоанн Шанхайский (Максимович): «Не выполняя же своего задания, даже унижая Правосла­вие своей жизнью, наше Зарубежье имеет перед собой две доро­ги: или обратиться на путь покаяния и, измолив у Бога себе про­щение, возродившись духовно, сделаться способным возродить и страдающую нашу Родину (прим. то есть привиться к святому корню), или быть ему окончательно отвер­женным Богом и оставаться в изгнании, гонимым всеми, пока по­степенно оно не выродится и не исчезнет с лица земли».

Теперь несколько слов о катакомбниках, отделившихся от сергиан, т.е. «непримиримых», и считавших тех кто остался с митр. Сергием Старогородским - лишенными благодати, церковью антихриста и т.д.,  и которые  в последующем не переменили такие экстремистские взгляды. Отделение было их трагической ошибкой, связанной с односторонним восприятием экклезиологии св.Киприана Карфагенского, о чем речь будет в дальнейшем. Конечно, как и другим участникам февраля 1917 и им также было попущено Богом ослепление, каждому свое. В этом и состоит проклятие и оставление Божьей благодати за нераскаянное клятвопреступление (нарушение клятвы 1613 года). Им казалось, что достаточно отделиться от митр. Сергия и создать свою иерархию, чтобы чудесным образом оказаться в Церкви, точнее, чтобы Церковь оказалась у них. Но потому так и скорбело сердце святых отцов в годы господства ересей и охлаждения веры , что иной Церкви, кроме захваченной отступникам, они не имели и сами создать не могли никаким самочинным разделением от отступников. Хотя еретичность мнений их заблудших братий была для них очевидна. Но истина никак и ничем не может быть осквернена, достаточно не принимать ложь. Ложью оскверняется не истина, но принявший ее человек. Так что пребывание в одном сообществе с еретиками есть дело опасное, но при соблюдении чистоты веры не могущее навредить, а вот самочинное внеканоническое отделение,  как рассекающее связь любви, приводит к смерти отошедшего.  Пребывание среди заблуждающихся, безусловно, есть страдательное состояние. Как при пророке Илие: те «семь тысяч», кто не преклонил колена перед идолами, вынуждены были, пребывая в Церкви (в народе Израиля) с горечью и болью взирать на творимые беззакония и терпеть, не участвуя в отступлении. Русским зелотам это положение показалось неудобным, но и попросить смерти, как сделал пророк Илия, не хватило духу.  

Никакая кровь, пролитая мимо жертвенника не вопиет к Богу за народ. Никакое мучение за истину, принятое вне церковного тела, не способно обратить сердце заблудших к истине. Такая боль не чувствительна для оставшихся и не может через покаяние и сочувствие исповедникам обратить слепых и слабых от заблуждения. Если они отошли – то умирали не за тех, кто остался! Есть надежда, что многие из них все-таки страдали именно за веру, а не за ложные принципы. Бог им судья.

Восстановление внешней  жизни Церкви во всей ее полноте могло и должно было начаться с воссоединения для созидательной цели ранее разобщенных иерархов внутри страны, а затем с привития к корню здоровой ветви, сохранявшейся за оградой (РПЦЗ). Для этого должны устраниться (или уже устранились?) ложные разделения.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

1. В трудных обстоятельствах божественный псалмопевец  обращался к истории народа и Церкви и там черпать силы и мудрость: «Помянух дни древния, поучихся во всех делех Твоих, в торениих руку Твоею поучахся» (Пс.142). Поучительным и для нас оказывается изучение трагических обстоятельств собственной истории, а именно никоновской реформы и последовавшего за ней раскола, для понимания причин бедствий, терзавших  Русскую Церковь  после февраля 1917 года. Если мы не безучастно отнесемся к тем событиям, то увидим, что наши прадеды, жившие в 17 веке оказались не только не в менее, но и в гораздо более драматических обстоятельствах, чем их потомки в начале 20 века. Попытка осмыслить обе истории в их во взаимосвязи приводится в статье: «Чему учит нас собственная история.

Никоновская реформа и старообрядческий раскол».

 

2. Если позволите, еще один образ. Церковь, как мы знаем – столб и утверждение Истины. Представим, что Господь стоит незримо для плотских очей и вокруг него собралось множество народу. Некоторые святые отцы, которые умом Христовым (см. Григория Паламу) видят Господа, стараются стоять рядом с Ним и указуют на Него остальным. По этим отцам и остальные ориентируются и стараются поближе подойти к Истине. До тех пор, пока хотя бы два-три человека стоят рядом с Господом, Церковь имеет с Ним связь, ибо все связаны между собой любовью, словно бы некими узами. А где не хватает уз любви, их заменяют узы правил и канонов.

         Но некоторые отцы по любви к сродным им душам стоят в разной части общего стада Христова, иногда совсем на краю, и взирают на Христа со стороны близкой им паствы. И рассказывают остальным, что видят. Другой отец стоит немного в другой стороне и по другому описывает Того же Христа для своих овец. А паства, как не видящая духовно, ищет среди толпы разных отцов в белых одеждах, и по ним разумеет, где стоит Господь. Потому что ищет именно Господа и желает стоять рядом с Ним, ибо только Он источник Жизни.

         Иногда какая-то часть стада устает искать Господа и вместо Него начинает все внимание сосредотачивать на неком отце, который ближе к ним, и не смотрят на других отцов, указующих на Господа. Потому что по нерадению и не любви к истине, начинают  уповать на человека, пусть и святого отца, в своем спасении, а не на Бога. Тогда они  все дальше и дальше отходят от остальных,  и жмутся к краю, где вместо Света - все больше тьма. Появляются во тьме и другие учителя, лжепастыри и наемники, уводящие от Христа все дальше во тьму своим ложным светом,   пока узы, связывающие их с остальными не разрываются. В этом случае узы, связывающие их с такими же как они овцами, а через них с другими отцами  и со Христом, кажутся им мене важными, чем ложный свет стоящих рядом лжеучителей. Так возникает раскол.

         Св. Киприан Карфагенский по силе своего позднего обращения ко Христу был подобен зажженной звезде. Потому по отношению к аскетизму и мученичеству он оказался близок к Тертуллиану, которого очень почитал и труды его ценил почти наравне с Писанием. Аскетическая строгость Тертуллиана импонировала Св. Киприану, хотя чрезмерная строгость к заблудшим братьям и  сблизила Тертуллиана с монтанистами, так что в конце жизни он отошел от кафолической Церкви в раскол. Строгости Киприана по отношению к еретикам и отступникам способствовали также крайне тяжелые условия его пастырства, гонения Декия, массовое отпадение от Церкви, затем охлаждение веры  и т.д. В этих условиях он вынужден был в существенной мере исполнять «охранительную» функцию. Посему, экклезиология св.Киприана, блистательная и безкомпромисная, в основном сосредоточена на защите истины от искажений, на тщательном охранении чистоты веры.  По св. Киприану вне православной Церкви нет благодати, нет таинств, в том числе таинства  крещения. В свое время такие взгляды св.Киприана, воспринятые односторонне, привели большую группу православных ревнителей к расколу донатистов, который много веков мучил Церковь. Эти же взгляды массово овладели в XX веке частью епископата Русской Церкви. Как и в давние времена расколов монтанистов, новатиан и донатистов, в наше время частью ревнителей, среди которых главным идеологом был Марк Новоселов, овладела эта ошибочная экклезиология, которая всегда служила помощницей для ригористов-раскольников. В зарубежной части Русской Церкви главным носителем означенного уклонения был канонист еп. Григорий Грабе, который в значительной мере повлиял и на владыку Филарета.

           Как пишет выдающийся церковный историк В.В. Болотов: «Нужен был гений бл. Августина, чтобы нейтрализовать и обезвредит взгляды Киприана». Бл. Августин находился в несколько иных, менее стесненных, условиях, нежели Киприан, и потому мог взирать на Истину с другой стороны. Главное в его взгляде на вопрос было не разорвать узы любви и привлечь к Истине максимальное количество словесных овец. Если в своей крайности взгляды св. Киприана приводят к изоляционизму и сектантству, то неправильным употреблением экклезиологии бл.Августина можно потерять чистоту веры.   

         Для того чтобы в конкретной исторической обстановке не впасть в ту или иную крайность, необходимо всегда держать в поле зрения и того и другого отца: стремление к чистоте исповедания не должно нас отвести от любви через  отсечение всех заблуждений вместе с заблуждающимися, а стремление любить всех не должно выродиться в теплохладность к истине. Христианство и здесь антиномично.

         Кроме того, и от одной и от другой крайности нас оберегают каноны.

 

Примечание.

Понятие раскольники в настоящей статье употребляется по отношению к упорствующим в вынесении человеческого суда над поместными церквями или их частями до соборного решения Церкви и на этом основании отделяющиеся от них и участвующие в создании параллельных церковных структур.

Чему учит нас собственная история.

Никоновская реформа и старообрядческий раскол.

 

Давайте обратимся к нашей истории и научимся по плодам, как  в подобных обстоятельствах поступали хранившие веру отцы, и какими путями ходили лжепастыри,  соблазнявшие малых сих  одеждами праведности.

 

Никоновский раскол. Представим насколько возможно обстановку того времени и умонастроения верующих людей, сильно отличные от нынешних. Еще совсем недавно закончились смутные времена лжецаревичей и засилья ляхов. Многие из участников тех событий: захвата ляхами Москвы, насильного окатоличивания и глумления над православием, когда обезумевшие латиняне выбрасывали на улицы мощи святых угодников Божиих , выкалывали глаза иконам и топтали их, убивали православных на улицах, застроили всю Москву костелами и творили прочие беззакония, - были еще живы. Всенародное покаяние  в беззакониях, творимых ради ожидания земного преуспеяния, в предательстве веры православной охватило всех. Тогда увидели, что приняли убийцу царевича и беззаконника Годунова царем,  ради его европейской образованности, закрыли глаза на правду в надежде, что убийца научит строить колесницы как в Европе и жить  в роскоши и преуспеянии. Тогда Господь по милости Своей через скорби и голод открыл всем глаза на всенародный грех, тогда увидели, что бедствия случились за отступление от Бога, за служение мамоне, через подражание и зависть отступившей от Бога Европе, которая наслаждалась обманчивыми благами мира сего, дарованными ей за отступление и рабский ежедневный и неустанный труд только для тленных благ (впрочем,  потому только и  успешный, что еще нравы отступников не развратились от отступления настолько, что  вражда и войны стали бы уничтожать плоды трудов и стяжания богатств земных).  Притом, прозрение наступило не сразу: хотелось сначала лукаво перед Богом оправдаться,  свалить вину за бедствия и захват власти на одного только Бориса Годунова, а царевича найти себе по нраву, опять же, европейски образованного. Так лукавым похотениям людей  лукавый дух немедля предлагает погибельные средства: сочинилась история о чудесном спасении царевича и явился народу сначала один Лжедмитрий, а затем и другой.  Пока, наконец, отбросив лукавство, очистившись в великих бедствиях («превыше бо бысть сие зло Вифлиомского плача от беззаконного детоубийцы Ирода» (1. )) и скорбях, весь народ как один не встал пред Богом в покаянной молитве:

 

«Московского ж государства бояре, и воеводы и все христолюбивое воинство, утвердившися на степени и свободившеся от всех зол, и врагов веры своея победивше, славословие Богу воздавше о неисповедимом даре Его, и молив всемилостивого Бога, и пречистую Богородицу и всех святых усердно со слезами, да просветит их сердца, еже бы просити, кому приятии скифетр Росийскаго царствия…».

 

«И как изо всех городов всего Росийскаго царствия власти и всякий ерейский чин соборне, и бояре, и олколничие, и чашники и столники, и дворяне, и всякие служилые, и посадцкие и уездные всяких чинов люди, для государского обиранья, в царствующий град к Москве на совет сьехалися, и всещедрый,  в Троицы славимый Бог наш, по умолению пречистыя Своея Богоматери и великих Московских чюдотворцов, не хотя видети всего православного хрестьянства в конечной погибели, а православной истинной хрестьянской вере греческаго закона от латынь и от люторских в богомерзких вер во обруганье, по Своему человеколюбию, послал Свой Святый Дух в серца всех православных хрестьян всего великого Росийскаго царствия, от мала и до велика, не токмо в мужественном возрасте, и до ссущих младенец, единомышленной невозвратный совет».

 

Так состоялась церковная клятва на верность дому Романовых, произнесенная всеми от мала до велика за себя и всех детей до скончания века и все это еще настолько было живо и памятно еще при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне, настолько возбуждало ревность о Боге, что  сторонние свидетели и путешественники, которые оказывались в Российском царстве в те дни приходили  в изумление.

 

Вот как передает свои впечатления заслуживающий безусловного доверия свидетель, сын Антиохийского патриарха Макария архидиакон Павел Алеппский, в своем подробном и тщательном труде, который посвящен описанию его с отцом путешествия в Россию в половине 17 века. Живописуя во всех подробностях начавшуюся ранним утром в воскресение перед мясопустом службу с участием царя и патриарха,  Павел Алеппский, пораженный еще ранее знанием всем поголовно народом от мала до велика наизусть всех церковных служб, пишет так:

 

«После явления Даров, благословения патриархов и окаждения престола патриарх Ни­кон вышел из алтаря и стал на амвоне, окруженный всеми своими диаконами, которые его поддерживали. Наш учитель стал слева внизу, на орлеце, ибо, как мы упомянули, к не­му был приставлен один из диаконов, который клал орлец ему под ноги, где бы он ни сто­ял. Прочие служащие разместились опять по обе стороны. Царь стоял впереди патриар­шего места с непокрытой головой, держа правую руку за пазухой, по причине бывшего в тот день сильного холода. Смотри, брат, что случилось теперь! Мы увидели нечто, пора­зившее изумлением наш ум и понимание. Недостаточно было того, что (служба) затяну­лась до вечера — диаконы принесли еще патриарху книгу поучений и раскрыли перед ним. Он начал читать поучение на этот день, относящееся ко Второму Пришествию, и не только читал поучение, но и говорил наставления и толковал значение слов его, так что у нас душа разрывалась, пока, по милости Божией, он не кончил. Все стояли в молчании. Затем довершили службу. Войдя в алтарь, владыки сняли облачения, надели мантия и, выйдя, благословили царя и поздравили его с днем мясопуста. Он ушел. Приложившись к мощам святых, находящихся в этой церкви, и к иконе Богородицы, писаной евангелис­том Лукой, мы вышли. Наш учитель сел в сани, и мы приехали в свой монастырь вечером. Не успели мы сесть за стол, как ударили к вечерне.

 

Что скажешь об этих порядках, от которых поседели бы младенцы, о царе, патриархе, вельможах, царевнах и знатных госпожах, кои стоят на ногах в этот день мясопуста с ут­ра до вечера? Кто поверит этому? Они превзошли подвижников в пустынях. Но Творец свидетель, что я говорю правду».

 

Вот в такой обстановке всеобщей ревности по Бозе начал свои реформы патриарх Никон. Можно спорить о правоте с одной стороны реформаторов или с другой стороны хранителей благочестия отцов по конкретным вопросам реформы, но нельзя не отметить, что происходила она в то время, когда малейшие подозрения в искажении православного учения и повреждения веры, служебных текстов и даже Писания, совершаемом в угоду политических целей и интересов,  встретили в изстрадавшимся и покаявшемся народе, к тому же знавшем досконально, в отличие от нашего времени,  богослужебные тексты, псалмы, Писание,  яростное неприятие и сопротивление. Народ увидел в этом надругательство над верой, сходное с творимым ляхами бесчестием.

 

Вот как авторитетный церковный историк конца 19 столетия митрополит Макарий описывает в своем труде «Патриарх Никон в деле исправления книг и обрядов» безумства, творимые Никоном:

 

«Никон, будучи великим ревнителем и до крайности любя греческие обряды, послал своих людей, ко­торые и позабрали иконы нового письма отовсюду, где их ни на­ходили, даже из домов самих знатных сановников, и принесли к Патриарху. Это происходило в прошлое лето (т.е. 1654 г.), в от­сутствие Царя, до появления морового поветрия. Никон прика­зал своим служителям выколоть глаза у собранных новых икон и в таком виде носить их по городу и объявлять царский указ, угро­жавший строгим наказанием тем, кто впредь осмелится писать по­добные иконы. Москвитяне, весьма приверженные к иконам, как бы они ни были написаны, увидя это, пришли в сильное негодова­ние и говорили, что Патриарх тяжко погрешил. Осыпая его бра­нью, они делали сходбища, на которых прямо называли его ико­ноборцем. Когда же, при таком настроении умов, обнаружилась моровая язва и случилось солнечное затмение, то все стали гово­рить, что это наказание Господне за нечестие Патриарха, ругаю­щегося над святыми иконами. Озлобление на Никона было так велико, что покушались даже убить его...». Как тут было нее вспомнить верующим об обрушившемся на страну голоде в царствование убийцы царевича Дмитрия Бориса Годунова?

 

А если к этому добавить многочисленные «оплошности» исправителей богослужебных книг, осуществленные главным никоновским правщиком Арсением Греком, который, как потом стало всенародно известно из его покаянных признаний насельникам Соловецкого монастыря, трижды сменял веру и отрицался Христа? Да и познания свои в богословии он получил согласно его показаниям на царском суде в иезуитской коллегии  в Риме.

 

Как могли ревнители православия отнестись к таким, например, правкам?

 

В чине крещения вместо ранее произносимого: «Запрещает ти диаволе, Господь наш Иисус Христос пришедыи в миръ и вселивыися в человецех» после исправления звучало совершенно невозможное: «Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедый в миръ и вселивыйся в человецех», словно бы диавол, пришедший в мир, запрещал Господу. Либо такое изменение в том же чине Крещения. Вместо ранее «Вели еси Господи… молимся Тебе, Господи, ниже да снидет с крещающимся дух лукавый» стало звучать (пока без шума в Требнике 1915 г. не было исправлено на старую дониконовскую редакцию) следующее: «… ниже да снидет с крещающимся, молимся Тебе, дух лукавый».  Так что неудивительно возмущение верных Христу, восставших против таких правок явных врагов Божиих: «в крещении явно лукавому духу молитца велят». Можно привести еще много примеров подобных искажений в богослужебных книгах, особенно же в Писании и Псалтыри.

Да и сам патриарх вместе со своими сподручными, своим непомерным тщеславием и гордостью, а также сребролюбием, любовью к роскоши и диким и жестоким нравом поражал современников. Вот что пишет Павел Алеппский, присутствовавший вместе со своим отцом патриархом Антиохийским Макарием на обеде у патриарха Никона:

 

«Он (патриарх Никон) захотел доставить нашему владыке патриарху большое развлечение следующим. Царь посылал вызвать часть племени мученика Христофора, которое состоит под его властью. Имя его Лопани (лопари?). Эти люди едят человечье мясо, а также своих мертве­цов. По-турецки их называют ябан адамысы, по-гречески…., а по-арабски унас баррийе уахшийе. Страна их лежит при море-океане, что есть море мрака, в ста пятидесяти верстах за Архангельским портом и в 1650 верстах на восток от Москвы. От них пришло теперь на помощь царю более 17 ООО, а говорят, даже 30 ООО. Этот народ вос­стал в древности против Александра, как мы узнали от них через переводчиков, — ибо у них особый язык, и с ними есть драгоманы, знающие их язык и русский. У них нет домов, и они вовсе не знают хлеба и не едят его, но питаются только сырой рыбой, дикими, нечистыми животными и собаками, коих они не варят, — так они привыкли. У них нет ло­шадей, но есть животные, называемые по-гречески *****, что есть олень; он водится у них во множестве. ……Снег и холод не прекращаются в их стране, вследствие чего у них лицо и тело очень белы. Их одежда служит им покрывалом и подстилкой, и другой они не знают во всю свою жизнь, разве только когда она изорвется в куски, они делают другую, и именно из шкуры упомя­нутых оленей, которая похожа на кожу верблюда и с такой же шерстью. Ее сшивают вдвое, именно коротким мехом внутрь и наружу; штаны для ног и покрывало для головы в виде капюшона пришиваются к платью. Эта одежда защищает их от холода. Что касает­ся их богопочитания, то они, как нам говорили, поклоняются небу. Свои дорожные при­пасы — мясо диких зверей — они прячут в одежде за спиной. Их наружность пугает зри­теля: когда мы взглянули на них, то затрепетали от страха — спаси нас, Боже! Все они ма­лорослы, все как один: не отличишь друг от друга; сутуловаты, короткошеи и приземис­ты, ибо головы их сидят в плечах. Они все безбороды, — мужчин можно отличить от жен­щин только по промежности — ибо сильный холод препятствует у них росту волос. …

Возвращаемся. Когда мы сидели за столом, патриарх Никон послал за начальниками этого народа, именно за тысяцкими, коих около тридцати человек. С ними был перевод­чик, говорящий (на их языке). Когда они вошли, собрание затрепетало при виде их. Они тотчас обнажили головы, то есть отбросили назад свои капюшоны, и поклонились пат­риарху странным образом, сгибаясь, подобно свиньям, целиком. Патриарх стал расспрашивать их об их образе жизни, о том, как они теперь приехали, и об их богопочитании. Они рассказали ему все; о чем мы сообщили (прибавив), что прибыли из своей страны пешком, а олени везли их арбы. Он спросил их: «Чем вы воюете?» — «Луком и стрелами», — отвечали они. — «Правда ли, — спросил он, — что вы едите человечье мясо?» — Они за­смеялись и сказали: «Мы едим своих покойников и собак, так почему же нам не есть лю­дей?» — «Как вы едите человека?» — спросил он. Они отвечали: «Захватив человека, мы от­резаем ему только нос, затем режем его на куски и съедаем». Он сказал им: «У меня здесь есть человек, достойный смерти; я пошлю привести его к вам, чтобы вы его съели». Они начали усиленно просить его, говоря: «Владыка наш! Сколько ни есть у тебя людей, до­стойных смерти, не беспокойся наказывать их сам за преступление и убивать, но отдай нам их съесть; этим ты окажешь нам большое благодеяние».

Когда приехал сюда митрополит Миры, то за многие гнусные поступки его и его слу­жителей и спутников — оказалось, что его архимандрит, а также его мнимые родствен­ники и диакон курили табак — немедленно всех их сослали в заточение. Только один ми­трополит избавился, по ходатайству патриарха Пателярия, а диакон был впоследствии переведен в монастырь близ столицы. Патриарх до сих пор был в гневе на него, ибо ни­какое преступление у него не прощается. Теперь он послал привести его к собачелицым, чтоб они его сьели, но его не нашли, ибо он скрылся».

О жестокости патриаха Никона, который не останавливался лгать когда клялся на Евангелии в присутствии Собора, подтверждает и митрополит Макарий: «В 1663 году Иван Сытин подал челобитную с жалобой на Никона, что тот пытал пыткою его крестьян, а иных перевешал. Никон отвечал государю «Свидетельствуюсь святым Евангелием, что я того дела совсем не ведаю….». Но когда Никона уличили во лжи….». Впрочем, по его же собственному признанию, как на это указывают историки (Н.Каптерев) Никон «собственноручно бил разных виновных лиц, и иногда бил их и в церкви и даже в алтаре. Что особенно характерно, так это то, что такую личную кулачную расправу, и даже в алтаре, Никон считал вполне законною и приличною для патриарха».

 

Вот такой реформатор, за время своего патриаршества получивший в личное владение до 25 000 крестьянских душ, четыря монастыря, ставший вторым после царя самым богатым человеком в России, стяжавший громадные имущества разорением старых монастырей и пустынь,  вытребовавший себе титул «Великий Государь», так что и царя стал со временем считать вторым после себя властителем, жестокий самодур, был лишен патриаршего сана и епископского достоинства Московским Собором 1660 года. Но какой соблазн в Церкви он успел произвести!

 

Итак, глава Российской Церкви, движимый тщеславной мыслью, внушенной политическими интриганами, преследовавшими свои цели ослабления православия, а именно, иезуитами, побить с помощью Рима и Европы турок и занять константинопольскую патриаршию кафедру, поддерживаемый в своих горделивых мечтаниях политическими расчетами царя Алексея Михайловича, который тоже был  не прочь перебраться в Константинополь, затеял реформу в целях максимального сближения с богослужебной практикой и церковными книгами своей будущей, и такой вожделенной ему кафедры главы Вселенской Церкви, вверг церковный корабль в такую бурю, которая привела в конце к страшному и болезненному расколу, который церковь не смогла уврачевать и поныне. Большинство решений об изменении богослужебных текстов и церковной практики и обычаев (как двоеперстное крестосложение) вводились патриархом Никоном самочинно, личными распоряжениями, бе решения церковных Соборов, то есть незаконно. Тогда людей впервые в истории русского государсва массово жгли на кострах, ломали на дыбе, убивали за веру, а по окончании реформы в быт народа вошли «чудеса европейской культуры», театр, итальянское церковное пение, живопись и прочие новинки из Европы. На Соборе 1667 года  многие архиереи высказывались за то, что произведенная «правка» лучше бы не проводилась, настолько плохо была сделана, но и назад все возвращать духу не хватило: «столько дров уже наломали»: «Аще уже нам, пастырем, и погибнути за отступление свое, а обратитеся паки невозможно на первое! Вси христиане укорят нас и оплюют, невернии иноземцы посмеются нам вси, живущии в Руси» (проф. Н.Каптерев «Патриарх Никон…»)

 

Подводя итог сказанному, можно так охарактеризовать состояние Церкви в период никоновской реформы. Наиболее ревностные защитники чистоты Православия, видя и слыша во время богослужения кощунственные, как им казалось (да в некоторых случаях так и было), изменения богослужебных текстов и практики, осуществленные незаконно, без соборного одобрения нечестивым иерархом, прославившимся поруганием икон, избиением до смерти крестьян, непомерной роскошью и самодурством, они открыто и тайно начали противодействовать совершаемым переменам. При этом для всех была памятна история, происшедшая с епископом Коломенским и Каширским Павлом, описанная митрополитом Макарием и частично Павлом Аллепским. Подписывая решения созванного патриархом Никоном Собора 1654 года, он приписал свое особое мнение о несогласии с мнением отцов Собора в части тех изменений, которые касаются земных поклонов при чтении во Великий пост молитвы Ефрема Сирина. «Никон, - пишет митр. Макарий – разразился над несчастным епископом страшною карою: низверг его с кафедры, снял с него мантию, предал его тяжкому телесному наказанию и сослал в заточение, вследствие чего Павел сошел с ума, и никто не видел, как погиб бедный, зверями ли похищен или упал в реку и утонул. Так сказано в определении Собора 1666 года о низвержении Никона». Епископ Черниговский Лазарь Баранович, присутствовавший на этом Соборе в одном из писем также пишет, что низвержение Павла «послужило причиной скоропостижной смерти его от умопомешательства». Раскольнические же писатели – свидетели тех событий (диакон Федор Иванов, протопоп Аввакум)  утверждают, что во время мучений, которым подверг его Никон «блаженный  епископ начал юродствовать Христа ради», а затем странствовать, однако по приказанию Никона его нашли и убили, а тело сожгли.

 

Итак, несогласные со скороспелыми реформами, проводимыми Никоном, а также неосмотрительно примкнувшие к ним церковные политиканы, искавшие свою выгоду в смуте,  начали подвергаться гонениям. Многих несправедливо отлучали от Церкви, лишали сана без суда и соборных решений. Благочестивые люди, иерархи, пастыри и архипастыри оказались перед страшным выбором: смириться с тем, с чем была несогласна их православная совесть, или объявить происходящее предательством Церкви, Никона – еретиком и раскольником, прекратить всяческое с ним и подчиняющимся ему клиром общение и поминание патриарха на литургии, и заявить о перерождении Церкви перед приходом антихриста в блудницу. Все это настолько напоминает события после 1917 года, что кажется – только замени имена и фамилии, и получишь тождественное сходство событий.  

 

Многие ревнители, зелоты, следуя формальной правде и моральной чистоте, не дожидаясь решения Соборов, а потом и вопреки им (назвав их разбойничьими), отделились от Церкви и ушли в раскол. А некоторые, несправедливо отлученные, не продолжали в сокрушении сердца претерпевать попущенные Богом скорби, ждать и добиваться восстановления правды до смерти, но оскорбленные также вслед за первыми отошли в раскол.  Отдаленность событий и суд святых отцов русской Церкви уже вынесен и мы знаем, что противники Никона, отделившиеся от него в нарушение канонов и  прежде, чем его неправота была осознана соборно, всей церковью, оказались вне Церкви. Суд Божий над ними, да смилуется над ними милосердный Господь! Но их смерть не помогла торжествовать истине, их кровь была пролита вне Церкви и потому мимо жертвенника, и не могла вопиять к Богу.  Боль и мучения, страдания ради, как им казалось благочестия и правды, ради верности преданию и вере отцов,  не обратила «заблудших». Ибо это была боль отсеченной руки и вырванного глаза. Ее уже не чувствовало Соборное Тело Церкви. Боль и страдания раскольников воспринимаются православными с жалостью и состраданием, но не способны обратить их к покаянию, потому что это не боль всего Тела Церкви. Любовь к тем, кому слабость духа, незнание и нерешительность не дали вовремя осознать поспешность реформ, их политическую подоплеку, кого страх перед гонениями остановил от решительного противодействия нечестивому властолюбцу, любовь к этим заблудшим и желание им помочь, как болящим членам церковного тела, могла остановить от раскола этих русских зелотов. Но рука посчитала тело безвольным и неспособным к действию и отбросила его, а глаз оторвал себя от «загнивающего» слепца.  «Если имею [дар] пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто» (1Кор.13:2). Действительно, последние времена, ибо знание истины и формальное следование ей не помогло, когда по причине умножения беззакония во многих охладела любовь (Матф. 24:12). Не хватило любви, чтобы остаться с Истиной, и отторжение от тела Церкви ради кажущейся правды, лишило гордецов и того, что имели. Но и оставшимся заживление раны и исцеление, обретение зрения далось временем, и оставило шрамы. «Итак по плодам их узнаете их», - сказал Господь и мы видим, что ветвь, отчсеченная от ствола и корня, не плодоносит. Старообрядческий раскол лишился священства и постепенно деградировал до самого смутного представления о православии, пока в последние времена не возобновилось отчасти их общение с  Церковью.

 

 

Продолжим расматривать параллели из истории Церкви с трагическими событиями, наступившими в России после февраля 1917 года. Для этого обратимся к житию святого Иоанна Златоустаго (Четьи-Минеи св. Дмитрия Ростовского), из которой можно уяснить себе, как другие ревнители веры, прославленные Церковью, оказываясь в сходных и даже еще более страшных обстоятельствах,  оставались верными  Церкви и истине, ибо одно без другого немыслимо.

 

Во времена Иоанна Златоустаго патриархом Александрийским был «хитрый лжец и наветник» Феофил, который, «научаемый сатаною, ревностно старался о том, чтобы низложить Иоанна с престола».

 

«Въ то время въ египетскихъ монастыряхъ жили четыре брата, люди добродѣтельные и боявшіеся Бога, которые всю свою жизнь проводили въ постѣ и иноческихъ трудахъ. Имена ихъ были слѣдующія: Діоскоръ, Аммоній, Евсевій и Евѳимій, а прозывались они Долгими, такъ какъ всѣ они отличались большимъ ростомъ. Эти братья, за свою добродѣтѳльную жизнь, были почитаемы не только жителями Александріи, но и самимъ Ѳеофиломъ. Одного изъ нихъ, именно Діоскора, онъ, противъ его желанія, назначилъ епископомъ Гермопольскимъ, а двухъ братьевъ его, Аммонія и Евѳимія, упросилъ поселиться съ нимъ въ патріархіи и принудилъ ихъ принять священническій санъ. Пребывая въ патріархіи при Ѳеофилѣ, они увидѣли, что послѣдній живеть не по заповѣдямъ Божіимъ, болѣе любитъ золото, чѣмъ Бога, и тво­рить болшія несправедливости; поэтому они не пожелали оста­ваться съ патріархомъ, но, покинувъ его, снова возвратились къ отшельнической жизни. Уразумѣвъ причину ихъ удаленія, Ѳеофилъ весьма на нихъ обидѣлся, перемѣнилъ любовь, которую питалъ къ нимъ, на злобу, и сталъ помышлять о томъ, какъ бы отмстить имъ. Сначала онъ распустилъ слухъ, будто Долгіе вмѣстѣ съ низверженнымъ Исидоромъ придерживаются Оригеновой ереси и соблазнили сею ересью многихъ черноризцев. Затѣмъ онъ послалъ къ ближайшимъ епископамъ повелѣніе немедленно удалить старѣйшихъ черноризцевъ изъ Нитрійской пустыни, не указывая основаній для такого распоряженія. Когда епископы поступили согласно съ приказаніемъ Патріарха, изгнавъ съ горъ и изъ пустынь всѣхъ благочестивыхъ и богоугодныхъ подвижниковъ, то изгнан­ные, собравшись вмѣстѣ и придя въ Александрію къ Патріарху, умоляли его сообщить имъ, за что они осуждены и изгнаны изъ мѣстъ своего жительства. Патріархъ въ безумномъ гнѣвѣ бро­сился на нихъ, какъ бы бѣсноватый, и, закинувъ омофоръ на шею Аммонія, сталь бить его, восклицая:

 — Еретикъ, прокляни Оригена!

 

Причинивъ побои Аммонію, а также и другимъ, Ѳеофилъ не только не позволилъ имъ въ своемъ присутствіи что-либо гово­рить, но всѣхъ съ безчестіемъ прогналъ отъ себя. Они же, такъ и не дождавшись отвѣта на свой вопросъ Ѳеофилу, возвратились въ свои хижины, мало обращая вниманія на ярость и бѣснованіе своего Патріарха.

 

Созвавъ ближайшихъ епископовъ, Ѳеофилъ предалъ анаѳемѣ четырехъ невинныхъ иноковъ: Аммонія, Евсевія и Евѳимія, братьевъ Діоскора, а также вышеупомянутаго блаженнаго Исидора, не разслѣдовавъ исповѣданія ихъ вѣры. Но злоба его симъ не укротилась. Онъ самъ написалъ противъ нихъ много ложныхъ обвиненій — въ ереси, волхвованіяхъ и многихъ иныхъ тяжкихъ грѣхахъ; затѣмъ, подкупивъ клеветниковъ и лжесвидѣтелей, передалъ имъ сіи ложныя обвиненія, приказывая, чтобы клеветники подошли къ нему, когда онъ въ праздникъ будетъ поучать народъ въ церкви, подали ему написанный противъ вышеупомянутыхъ черноризцевъ обвиненія и выставили лжесвидѣтелей. Когда все произошло такимъ образомъ, Патріархъ повелѣлъ ложныя обвиненія прочесть въ соборѣ; потомъ онъ показалъ эти обвиненія градоначальнику, взялъ у него около пятисотъ воиновъ и отправился съ ними въ Нитрійскую гору съ намѣреніемъ изгнать изъ Египет­ской области Исидора, братьевъ Діоскора и всѣхъ ихъ учениковъ — какъ еретиковъ и волхвовъ. При помощи войска Ѳеофилъ сначала свергь съ епископскаго престола Діоскора, а затѣмъ, напоивъ солдатъ виномъ, напалъ ночью на Нитрійскую гору и прежде всѣхъ искалъ Исидора и братьевъ Діоскора: Аммонія, Евсевія, Евѳимія. Не найдя ихъ (ибо они укрылись въ одномъ глубокомъ рвѣ), онъ приказалъ воинамъ напасть на всѣхъ черно­ризцевъ, сжечь ихъ жилища и разграбить все ихъ скудное имущество, одежду и пищу. Пьяные солдаты, устремившись по всѣмъ мѣстамъ и пещерамъ, умертвили, задушивъ въ дымѣ и огнѣ, до десяти тысячъ святыхъ постниковъ (въ десятый день іюля мѣ-сяца, когда въ святой Церкви и совершается память ихъ). Осталь­ные иноки разбѣжались, скрываясь гдѣ кто могъ. Послѣ этого Ѳеофилъ удалился въ Александрію.

 

Оставшееся послѣ сего погрома иноки собрались вмѣстѣ и, послѣ долгаго плача о своихъ убитыхъ отцахъ и братьяхъ, разо­шлись, кто куда хотѣлъ. Діоскоръ же съ своими братьями, бла­женный Исидоръ и многіе другіе черноризцы, просіявшіе въ постѣ и добродѣтеляхъ и почтенные отъ Бога даромъ чудотворенія, въ глубокой печали удалились въ Палестину. При этомъ для нихъ не то было горько, что они обижены и изгнаны, но то, что они безъ вины отлучены Ѳеофиломъ отъ Церкви и при­числены къ еретикамъ. Но и въ Палестинѣ Ѳеофилъ не оставилъ ихъ въ покоѣ: онъ немедленно послалъ къ палестинскимъ еписко­памъ со словами:

 

— Не слѣдуетъ вамъ безъ моего согласія принимать отлученныхъ и убѣжавшихъ отъ меня.

 

Тогда изгнанные, не зная куда обратиться, отправились въ Константинополь къ святому Іоанну Златоустому, какъ къ надеж­ному пристанищу, и, припавъ къ ногамъ его, со слезами умоляли оказать имъ милость и помощь. Видя пятьдесятъ уважаемыхъ мужей въ такомъ несчастіи, Іоаннъ пожалѣлъ о нихъ и просле­зился. Затѣмъ, узнавъ, почему они претерпѣли такую напасть отъ Ѳеофила, утѣшилъ ихъ ласковыми словами и успокоилъ, предоставивъ имъ помѣщеніе при церкви святой Анастасіи. Содержаніе имъ давалъ не только святый Іоаннъ, но и святая Олимпіада діаконисса, которая доставляла имъ все, необходимое изъ своихъ средствъ. Сія діаконисса все свое богатство обратила на то, чтобы нищіе и странники имѣли покой и все, потребное для жизни. Она поистинѣ была святая; святы были и тѣ черноризцы; память нѣкоторыхъ изъ нихъ Церковь почтила впослѣдствіи празднованіемъ. Среди нихъ особенно выдавался нѣкто, именемъ Іераксъ, въ течѳніе многихъ лѣтъ одиноко прожившій въ пустынѣ, котораго бѣсы такъ искушали:

 

—       Старецъ! Ты проживешь еще пятьдесятъ лѣтъ: какъ ты столь долгое время будешь жить въ пустынѣ?

 

Онъ же, ураьумѣвъ ихъ обольщеніѳ, сказалъ:

 

—       Вы мнѣ печаль причиняете, предсказывая столь кратко­временную жизнь; а я, вѣдь, приготовился претерпѣвать лишенія въ сей пустынѣ въ теченіе двухъ сотъ лѣтъ.

 

Услышавъ сіе, бѣсы убѣжали посрамленными. Вотъ такого-то отца, котораго не могли поколебать бѣсы, изгналъ Ѳеофилъ Александрійскій! Въ числѣ святыхъ черноризцевъ былъ еще Исаакъ пресвитеръ, свѣдущій въ Божественномъ Писаніи, ученикъ святаго Макарія Египетскаго, непорочный отъ материнской утробы, ибо онъ былъ принесенъ въ пустыню пятилѣтнимъ и тамъ выросъ. Да и всѣ тѣ, изгнанные Ѳеофиломъ черноризцы, были святы и преподобны. Блаженный Іоаннъ высоко почиталъ ихъ и не возбранялъ имъ посѣщать церковь, хотя не допускалъ до святаго причастія, пока самъ онъ подробно не уяснить причины ихъ отлученія отъ Церкви и не примирить ихъ съ Ѳеофиломъ. Онъ удерживалъ ихъ, чтобы они ничего не говорили о своей обидѣ царю и не жаловались на Ѳеофила, обѣщаясь примирить его съ ними. Іоаннъ дѣйствительно писалъ Ѳеофилу о томъ, чтобы онъ дозволилъ тѣмъ черноризцамъ мирно проживать въ своихъ келліяхъ въ Египтѣ и снова нринялъ ихъ въ лоно Христовой Церкви».

 

Что же мы  узнаем из приведенной истории?

 

Во-первых, узнав о нечестии патриарха, братья Долгих не покинули церковь и не объявили Феофила лжепатриархом и не вышли из под его омофора даже после таких его выходок, которые, казалось, несовместимы с архиерейским служением. Конечно, он избивал своих пасомых, охваченный яростью, но и после того не думал каяться, считая данное поведение нормальным. Это видно из того, что, не насытившись избиением, продолжал преследование иноков. Мы видели, что и родственный ему духом патриарх Никон тоже любил рукоприкладство и, подобно Феофилу, в ненависти доходил до смертоубийства. Но ведь Феофил превзошел многих языческих извергов и вошел в число редких в истории массовых убийц, став непосредственным виновником убийства десяти тысяч монахов, прославленных церковью святых постников, и при этом оставался патриархом, признаваемым за такового не только клириками и мирянами Александрийской церкви, но и всеми остальными церквями. Сергий Старогородский, с его застенчивым наускиванием власти на неугодных архиереев (если принять таковое за доказанный факт) в купе с патриархом Никоном ему и в подметки не годятся. Можно было бы на это возразить: ну и что с того? Не во всех случаях патриархи поступали благочестиво, благоразумно и в соответствии с канонами! Суд Божий на них, а нам не следует в данном случае их отношение к убийце-патриарху Феофилу рассматривать как достойное, правильное, богоугодное и брать с них в том пример. Все так! Если бы среди указанных патриархов не было св. Иоанна Златоустаго! И в данном случае у нас нет оснований не рассматривать его поведение, как образец для нас самих и нашего правильного отношения к нечестивым архиереям и возглавителям церкви.

 

Во-вторых, Иоанн Златоут не только не отделяется от патриарха Никона, но отлученных убийцей-патриархом от церкви святых мужей не допускает ко причастию! Более того, он намерен изучить обстоятельства отлучения не только со слов сих святых мужей, которых он высоко почитал, но сделать это обстоятельно и независимо, и в конечном итоге, надеялся примирить их с патриархом. Заметьте – не обличить его, свергнуть, отлучить, - но примирить с ним несправедливо, жестоко и беззаконно отлученных. Это, конечно, в свете усвоившейся нами за последнее столетие линии на прекращение общения с подозреваемым в любом нечестии епископе, просто кажется греховным безразличием. Страсть к разделениям из-за обид или «деловых» разногласий под видом отстаивания «правды» начавшись в начале прошлого века, так усилилась к настоящему времени, что  раздробленность церкви пришла к состоянию уже крупного помола, и далее продолжается на неостановимых жерновах гордости.

 

В-третьих, ни сами отлученные, ни святой Иоанн не посчитали патриарха Феофила находящимся вне Церкви. Напротив,  сами святые иноки почитали себя оказавшимися вне церковной ограды по причине несправедливого отлучения и страшно скорбели об этом. А, казалось бы, всего лишь надо было бы наоборот растолковать некоторые церковные каноны, подобно тому, как Марк Новоселов эквилибристски поступил с 15 правилом Двукратного Собора. Тогда, согласно такому расширенному толкованию канонов, Феофил просто бы сам себя отделил от Церкви своими массовыми убийствами и все его решения были незаконными и только ждали бы справедливого осуждения на каком-то будущем Соборе, решения которого для святых иноков были и так ясны. Так сказать, Собор утвердил бы и так очевидное мнение святых отлученных иноков. Это, конечно так! Но зачем бы тогда собирать Собор, если все очевидно! Да и святыми они стали и оставались только в Церкви! А с момента как решили бы предвосхищать решения Соборов и выполнять непринятые решения несобравшихся отцов (что превратило бы при таком подходе соборы в съезды советов для проштамповки решений), с этого момента они вряд ли бы оставались в Церкви. Еще это понятно и потому, что не всем в Церкви без Собора очевидна их правда. А раз так, то отделение от этих неопределившихся – не есть дело любви. Не разобравшись, они не пойдут за отделившимися – ведь вера от нас требует и разумного отношения, восприятия правды и сердцем и разумом. А кроме того, если толковать правила и каноны с точностью до наоборот от их буквального смысла, как это делает Марк Новоселов,  подразумевая, что поступать нужно по духу, а правило только оформляет решение. То зачем такое правило? Оно как раз и дается,  чтобы стреножить черезчур «духовных», так сказать, и дать направление движения подслеповатым. А куда Дух ведет, мы попытаемся уяснить из жития святых, а не высокоумных перетолковываний очевидного.

 

Для подтверждения сказанного приведем еще один отрывок из жития св. Иоанна Златоустаго:

 

«Враги же Іоанна, придя къ Епифанію, упросили его, чтобы онъ въ церкви Святыхъ Апостоловъ, въ присутствіи всего народа, проклялъ сочиненія Оригена, отлучилъ отъ церковнаго общенія всѣхъ иноковъ, изгнанныхъ изъ Египта вмѣстѣ съ Діоскоромъ,  какъ послѣдователей Оригена,  и изобличилъ Іоанна въ томъ, что онъ принимаетъ оригенитовъ  и раздѣляетъ ихъ мнѣнія. Ревнуя о благочести, Епифаній на другой день, утромъ, отправился въ церковь Святыхъ Апостоловъ, чтобы проклясть сочиненія Оригена.  Узнавъ о семь намѣреніи Епифанія,  святый Іоаннъ отправилъ къ нему пословъ со словами:

 

—      Епифаній! Ты многое творишь вопреки канонамъ. Прежде всего, ты совершилъ  Литургію и хиротонію въ моей паствѣ  безъ моего  согласія;  затѣмъ—отказался съ нами поселиться, а теперь ты хочешь войти въ церковь моей  епархіи  и  безъ соборнаго суда произнести отлученіе. Остерегайся, какъ бы тебѣ не возбудить смуту въ народѣ и самому не впасть въ бѣду.

 

Выслушавъ сіе,  Енифаній сталъ колебаться и,  удалившись изъ церкви,  рѣшилъ ожидать прибытія Ѳеофила. Господь же, не попу­ская, чтобы между Его угодниками была какая бы то ни была вражда,  открылъ Епифанію, что Іоаннъ чисть, какъ солнце, и подвергается обвиненіямъ по человѣческой зависти».

 

Из этого рассказа видим отношение святого Иоанна Златоустаго к дособорному анафематствованию ересей и отделению от неправославно мыслящих. Собор – это возможность несовершенным, неимеющим чистого внутреннего ока, увидеть истину, содержимую Церковью, и не отпасть от нее. Они держаться в Церкви любовью, доверием и послушанием пастырям. И если «зрячие» их отвергают, бросают – то это действия обличают в них наемников, но не пастырей. Эти наемники, как неимеющие любви подобны  «кимвалам звучащим». Любовь к заблудшим, слепым, но не упорствующим в заблуждениях – выше формального соблюдения «истины», которая без любви не есть истина.

 

А  не задумывались ли вы, уважаемые, почему европейцы имеют католическую церковь, отступившую в ересь, и Вселенское Православие  после отпадения латинян от Церкви Христовой не возродило для них никакой истинной поместной Церкви, так сказать, параллельно не воздвигло алтари истинной Церкви взамен захваченных еретиками. Неужели помешали кардиналы и Господь оказался бессилен  противостоять им? Да не будет! А думается, потому что Церковь у них только одна, которую им вручили Апостолы!  Новая и чистая не может быть дана народу взамен впавшей в ересь (то есть в прелюбодейство от истины), а может исправиться только та, что есть. Если народ будет искать и каяться, а Господь смилуется и вернет отпавшим алтарь, где приносится безкровная жертва. Возьмем образ от церкви Израиля, первенца у Господа.  Когда они впадали в идолопоклонство и прелюбодействовали от Господа, пророки Божии взывали к народу, призывая к покаянию, Господь скорбями вразумлял их, пока не являлся благочестивый Царь, или пророк, и народ не возвращался к Богу, восстанавливал алтарь, жертвоприношение.  Ни одному пророку Господь не указал воздвигнуть жертвенник взамен оскверненного в Иерусалиме, но  ждал покаяния народа и освящения оскверненного:

 

«1 И было ко мне слово Господне:

2 сын человеческий! выскажи Иерусалиму мерзости его

3 и скажи: так говорит Господь Бог [дщери] Иерусалима: твой корень и твоя родина в земле Ханаанской; отец твой Аморрей, и мать твоя Хеттеянка;

4 при рождении твоем, в день, когда ты родилась, пупа твоего не отрезали, и водою ты не была омыта для очищения, и солью не была осолена, и пеленами не повита.

5 Ничей глаз не сжалился над тобою, чтобы из милости к тебе сделать тебе что-нибудь из этого; но ты выброшена была на поле, по презрению к жизни твоей, в день рождения твоего.

6 И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, брошенную на попрание в кровях твоих, и сказал тебе: "в кровях твоих живи!" Так, Я сказал тебе: "в кровях твоих живи!"

7 Умножил тебя как полевые растения; ты выросла и стала большая, и достигла превосходной красоты: поднялись груди, и волоса у тебя выросли; но ты была нага и непокрыта.

8 И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот, это было время твое, время любви; и простер Я воскрилия [риз] Моих на тебя, и покрыл наготу твою; и поклялся тебе и вступил в союз с тобою, говорит Господь Бог, - и ты стала Моею.

9 Омыл Я тебя водою и смыл с тебя кровь твою и помазал тебя елеем.

10 И надел на тебя узорчатое платье, и обул тебя в сафьяные сандалии, и опоясал тебя виссоном, и покрыл тебя шелковым покрывалом.

11 И нарядил тебя в наряды, и положил на руки твои запястья и на шею твою ожерелье.

12 И дал тебе кольцо на твой нос и серьги к ушам твоим и на голову твою прекрасный венец.

13 Так украшалась ты золотом и серебром, и одежда твоя [была] виссон и шелк и узорчатые ткани; питалась ты хлебом из лучшей пшеничной муки, медом и елеем, и была чрезвычайно красива, и достигла царственного величия.

14 И пронеслась по народам слава твоя ради красоты твоей, потому что она была вполне совершенна при том великолепном наряде, который Я возложил на тебя, говорит Господь Бог.

15 Но ты понадеялась на красоту твою, и, пользуясь славою твоею, стала блудить и расточала блудодейство твое на всякого мимоходящего, отдаваясь ему.

16 И взяла из одежд твоих, и сделала себе разноцветные высоты, и блудодействовала на них, как никогда не случится и не будет.

17 И взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужские изображения, и блудодействовала с ними.

18 И взяла узорчатые платья твои, и одела их ими, и ставила перед ними елей Мой и фимиам Мой,

19 и хлеб Мой, который Я давал тебе, пшеничную муку, и елей, и мед, которыми Я питал тебя, ты поставляла перед ними в приятное благовоние; и это было, говорит Господь Бог.

20 И взяла сыновей твоих и дочерей твоих, которых ты родила Мне, и приносила в жертву на снедение им. Мало ли тебе было блудодействовать?

21 Но ты и сыновей Моих заколала и отдавала им, проводя их [через] [огонь].

22 И при всех твоих мерзостях и блудодеяниях твоих ты не вспомнила о днях юности твоей, когда ты была нага и непокрыта и брошена в крови твоей на попрание.

23 И после всех злодеяний твоих, - горе, горе тебе! говорит Господь Бог, -

24 ты построила себе блудилища и наделала себе возвышений на всякой площади;

25 при начале всякой дороги устроила себе возвышения, позорила красоту твою и раскидывала ноги твои для всякого мимоходящего, и умножила блудодеяния твои.

26 Блудила с сыновьями Египта, соседями твоими, людьми великорослыми, и умножала блудодеяния твои, прогневляя Меня.

27 И вот, Я простер на тебя руку Мою, и уменьшил назначенное тебе, и отдал тебя на произвол ненавидящим тебя дочерям Филистимским, которые устыдились срамного поведения твоего.

28 И блудила ты с сынами Ассура и не насытилась; блудила с ними, но тем не удовольствовалась;

29 и умножила блудодеяния твои в земле Ханаанской до Халдеи, но и тем не удовольствовалась.

30 Как истомлено должно быть сердце твое, говорит Господь Бог, когда ты все это делала, как необузданная блудница!

31 Когда ты строила себе блудилища при начале всякой дороги и делала себе возвышения на всякой площади, ты была не как блудница, потому что отвергала подарки,

32 но как прелюбодейная жена, принимающая вместо своего мужа чужих.

33 Всем блудницам дают подарки, а ты сама давала подарки всем любовникам твоим и подкупала их, чтобы они со всех сторон приходили к тебе блудить с тобою.

34 У тебя в блудодеяниях твоих было противное тому, что бывает с женщинами: не за тобою гонялись, но ты давала подарки, а тебе не давали подарков; и потому ты поступала в противность другим.

35 Посему выслушай, блудница, слово Господне!

36 Так говорит Господь Бог: за то, что ты так сыпала деньги твои, и в блудодеяниях твоих раскрываема была нагота твоя перед любовниками твоими и перед всеми мерзкими идолами твоими, и за кровь сыновей твоих, которых ты отдавала им, -

37 за то вот, Я соберу всех любовников твоих, которыми ты услаждалась и которых ты любила, со всеми теми, которых ненавидела, и соберу их отовсюду против тебя, и раскрою перед ними наготу твою, и увидят весь срам твой.

38 Я буду судить тебя судом прелюбодейц и проливающих кровь, - и предам тебя кровавой ярости и ревности;

39 предам тебя в руки их и они разорят блудилища твои, и раскидают возвышения твои, и сорвут с тебя одежды твои, и возьмут наряды твои, и оставят тебя нагою и непокрытою.

40 И созовут на тебя собрание, и побьют тебя камнями, и разрубят тебя мечами своими.

41 Сожгут домы твои огнем и совершат над тобою суд перед глазами многих жен; и положу конец блуду твоему, и не будешь уже давать подарков.

42 И утолю над тобою гнев Мой, и отступит от тебя негодование Мое, и успокоюсь, и уже не буду гневаться.

43 За то, что ты не вспомнила о днях юности твоей и всем этим раздражала Меня, вот, и Я поведение твое обращу на [твою] голову, говорит Господь Бог, чтобы ты не предавалась более разврату после всех твоих мерзостей.

44 Вот, всякий, кто говорит притчами, может сказать о тебе: "какова мать, такова и дочь".

45 Ты дочь в мать твою, которая бросила мужа своего и детей своих, - и ты сестра в сестер твоих, которые бросили мужей своих и детей своих. Мать ваша Хеттеянка, и отец ваш Аморрей.

46 Большая же сестра твоя - Самария, с дочерями своими живущая влево от тебя; а меньшая сестра твоя, живущая от тебя вправо, есть Содома с дочерями ее.

47 Но ты и не их путями ходила и не по их мерзостям поступала; этого было мало: ты поступала развратнее их на всех путях твоих.

48 Живу Я, говорит Господь Бог; Содома, сестра твоя, не делала того сама и ее дочери, что делала ты и дочери твои.

49 Вот в чем было беззаконие Содомы, сестры твоей и дочерей ее: в гордости, пресыщении и праздности, и она руки бедного и нищего не поддерживала.

50 И возгордились они, и делали мерзости пред лицем Моим, и, увидев это, Я отверг их.

51 И Самария половины грехов твоих не нагрешила; ты превзошла их мерзостями твоими, и через твои мерзости, какие делала ты, сестры твои оказались правее тебя.

52 Неси же посрамление твое и ты, которая осуждала сестер твоих; по грехам твоим, какими ты опозорила себя более их, они правее тебя. Красней же от стыда и ты, и неси посрамление твое, так оправдав сестер твоих.

53 Но Я возвращу плен их, плен Содомы и дочерей ее, плен Самарии и дочерей ее, и между ними плен плененных твоих,

54 дабы ты несла посрамление твое и стыдилась всего того, что делала, служа для них утешением.

55 И сестры твои, Содома и дочери ее, возвратятся в прежнее состояние свое; и Самария и дочери ее возвратятся в прежнее состояние свое, и ты и дочери твои возвратитесь в прежнее состояние ваше.

56 О сестре твоей Содоме и помина не было в устах твоих во дни гордыни твоей,

57 доколе еще не открыто было нечестие твое, как во время посрамления от дочерей Сирии и всех окружавших ее, от дочерей Филистимы, смотревших на тебя с презрением со всех сторон.

58 За разврат твой и за мерзости твои терпишь ты, говорит Господь.

59 Ибо так говорит Господь Бог: Я поступлю с тобою, как поступила ты, презрев клятву нарушением союза.

60 Но Я вспомню союз Мой с тобою во дни юности твоей, и восстановлю с тобою вечный союз.

61 И ты вспомнишь о путях твоих, и будет стыдно тебе, когда станешь принимать к себе сестер твоих, больших тебя, как и меньших тебя, и когда Я буду давать тебе их в дочерей, но не от твоего союза.

62 Я восстановлю союз Мой с тобою, и узнаешь, что Я Господь,

63 для того, чтобы ты помнила и стыдилась, и чтобы вперед нельзя было тебе и рта открыть от стыда, когда Я прощу тебе все, что ты делала, говорит Господь Бог».(Иез.16:1-63)

 

Церковь народу дается одна, как народу Израиля дана одна гора Сион и один Храм и один Иерусалим. 

 

Об откровении крестьянке Андриановой и явлении Державной иконы Божьей Матери

 

Явление иконы Божьей Матери всегда событие важнейшее и знаменательное, тем более, когда оно происходит в трагические времена. Весть об обретении Державной иконы стала известна из донесения Святейшему Синоду митрополита Московского и Колменского Тихона (Белавина) от 2 марта 1917 г., т.е. в день вынужденного, и полученного, несомненно,  обманным путем, отречения от трона Государя Императора Николая II.

      Последующее расследование подтвердило обстоятельства явления иконы, о чем будущий Патриарх доложил Синоду. Как следует из донесения, крестьянке Е.И.Андриановой из села Коломенского Московского уезда  было два видения: «одно – 13 Февраля, в чистый Понедель­ник, ей было сказано: «есть в Коломенском большая черная икона, ее нужно сделать красной и пусть молятся» и второе - 26 Февраля….» В приложении к докладу приводится также ее рассказ об обретении иконы (оригинал документа хранится в ЦИАМ):

«... Сон. Воскресенье на понедельник, на 3-й неделе Великого поста. Вижу - белая церковь, где должен быть спор со старообрядцами, вижу - в храме на­род стоит в беспорядке, прохожу на середину, народ вмиг пропал и только осталась ОД­НА ЖЕНЩИНА, которая села среди храма. Вижу - справа стоит ермонах поодаль, задом к ней, у него раскрыта книга, в кото­рой он перебирает листы, он был высокого роста, русый, без бороды, клобука, в мантии, древний, слева выходит другой ермонах, тот был в клобуке, черный, с бородой, он заявил при этом: будет спор со старообрядцами о СЛОВЕ БОЖИЕМ и по окончании этого он об­ратился ко мне, взглянув на меня. И в этот момент я обратилась к ЖЕНЩИНЕ, слезно прося ЕЁ, и сказала: пойдём отсюда, найдёт народ и здесь будет душно. ОНА вмиг встала, пошла, я оглянулась назад и вижу, что ермонах на четверть стоит в земле (тот, который стоял слева), когда я подошла к диванчику, чтобы взять платье, в этот момент в стене образовалась брешь, куда пошла ЦАРИЦА НЕБЕСНАЯ...».

Первым из иерархов об обретении иконы узнал сам будущий Патриарх, участвовавший впоследствии в составлении акафиста и службы Державной иконе. Тем более это важно, что события, изложенные в видении, как кажется, имеют к нему и последующим событиям в  Церкви и России самое непосредственное отношение. Однако, очевидная связь событий – обретения иконы, на которой изображена Царица Небесная с символами царской власти, и лишения царской власти Помазанника Божия Царя Николая II - никак не нашла отражение в составленном акафисте. Духовенство во главе с патриархом предпочло не замечать этой связи и молчаливо одобрять происходящее беззаконие: заточение безбожниками Царя с супругой и детьми.

Все это было началом пути на Голгофу, которую проделал наш Государь, подобие того пути, который прошел Сам Царь царей когда «…пришел к своим, и свои Его не приняли», но предали Его на избиение, поношение и позорную смерть:

«27 Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк

28 и, раздев Его, надели на Него багряницу;

29 и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!

 30 и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове, разоблачив, выставили на посмеяние  (Матф.27:27-30).

 

Еще раз посмотрим внимательно на описание обретения иконы Владычицы из доклада будущего патриарха Тихона Синоду и сравним с приведенными словами Евангелия: «…когда ее принесли, то на ней от осевшей пыли не было видно лика, тотчас же промыли икону и на ней оказалось изображение: «Царицы Небесной, восседающей на Царском Троне, в руках имея скипетр и державу в красной мантии, на голове корона, на коленах Божией Матери - Благословляющий Спаситель».

 

Какое сходство событий. На иконе Царица небесная изображена в порфире, подобной той, в которую облачили в претории Христа, в короне, которая через предательство подданых превращается в терновый венец, со скипетром, которым беззаконники могут бить по ланитам, как били Христа деревянной тростью. Взяв в Свои руки символы царской власти в день насильственного отречения Помазанника, выхваченного у него обманом (иначе зачем было бы его держать под арестом, как справедливо замечали на Московском Соборе  некоторые иерархи, начавшие «вдруг» через год после предательства Царя «прозревать») и за несколько дней до его ареста, Царица Небесная словно бы приняла на себя все оскорбления и поношения, претерпеваемые Царем от предателей. Все молитвы, обращенные к Ней при одновременном молчаливом одобрении беззаконного ареста помазанника Божия, его супруги и его детей, являются издевательским глумлением, подобным припаданию на колени пред Христом воинов в претории. Кому–то может прийти мысль: А как же Господь – ведь он на иконе благословляет? Верно, благословляет…. но Он сам нас учит: «благословляйте проклинающих вас».

Тогда только, когда в наших глазах, очищенных слезами покаяния, скипетр и корона и порфира царская окажутся не бутафорными, когда мы покаемся в клятвопреступлении и цареубийстве, и обретем благоговение перед самим помазанничеством Божием, как Давид благоговел перед помазанничеством неблагочестивого царя Саула, тогда и только тогда мы сможем нелицемерно и с чистым сердцем припасть к Державной иконе и молить Царицу о восстановлении нам престола православных царей. Так что Царица, хотя изображена в багрянице и со скипетром и в короне – но не воцарилась,  а облечена в символы царской власти для претерпения поношения от народа-отступника, народа-предателя, подпавшего под проклятие собственной всенародной церковной клятвы, чтобы Ей, подобно Господу, претерпеть от своих.

Тем более абсурдным кажется едва ли не «официальное» толкование на обретение иконы, согласно которому  сама Матерь Божия печется, мол, о земле русской и взяла бразды царствования в свои руки. Что на это сказать? Кто помнит все десятилетия ужаса, безбожия, страшных войн и гонений на веру, когда с особенной ненавистью осквернялись отступниками уделы Божией Матери, когда дивеевская канавка была засыпана мусором и затем срыта, а другой Ее удел, Киево-Печерская Лавра  превращена в музей с мощами святых в качестве экспонатов, придет ли тому в голову такая хула и клевета, приписать эти годы царствованию Владычицы? Нет! 

 В видении Царица Небесная вышла из церкви через пролом в стене. Так и вспоминается разодранная завеса Храма и слова «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Матф.23:38). Отнят от нас Покров Божией Матери, ибо нас теперь покрывает проклятие, как преступивших клятву данную пред Богом в верности Его помазанникам до скончания века. Отнято от нас Ее Царствование и помазанничество земных царей, доколе народ и иерархия не покаятся и не обратятся к Владычице нашей Богородице с живейшей и слезной покаянной мольбой.

Тогда, в марте 1917 года нужно было молиться, как повелела Владычица, перед Ее Державной иконой, очевидно, об освобождении Царя, плененного беззаконниками. Теперь же мы в покаянии должны молить о прощении за клятвопреступление и соучастии народа в его убийстве. Как молились наши отцы пред Владимирской иконой  и получали помощь Пресвятой Владычицы: «Слышавшее внезапу весть об убиении благоверного князя Андрея, буйнии мятежницы от народа, движимые безначалием и убийцами, ринушася на град Владимир опустошати и расхищати. Лик же священников и вси благочестивии людие притекоша к тебе, Богомати, и носящее чудотворную икону, слезные мольбы на стогнах града вознесоша Ти, да прекратиши безумное умов движение, и мир во граде водвориши. Тогда убо дивное зрелище бысть: идеже бо святую икону твою пронесоша, толпы народа смиряхуся, и падшее на колена, со слезами и рыданием моляхуся» (из акафиста Владимирской иконе). У патриарха Владимирская икона была келейной, но акафист Державной иконе получился у него не в пример акафисту Владимирской иконе, хотя события в стране во время обретения Державной иконы были как никогда ранее драматичны. В акафисте мы не найдем ни слова о Царе,  патриарх все время его заточения ни слова не проронил о нем, даже перед Державной иконой. О чем же тогда можно было молиться иконе? И зачем она была именно тогда явлена? Не признавать власть Помазанника над собой и не молить о его освобождении сродни тому, как иудеи не признавали над собою власть Христа и просили Пилата убрать табличку с надписью «Царь иудейский». Как иудеи не хотели Его освобождения и променяли Его на разбойника Варавву, и кричали: «нет у нас царя, кроме кесаря», так и наш Синод, а потом Собор, выбрал и благословлял Керенского и Ко. Если не признавать скипетр и корону царскую и его порфиру за таковые, то и в руках Владычицы перед очами отступников словно бы оказываются деревянная трость вместо скипетра и терновый венец вместо короны. Тогда вместо почитания и мольбы из уст припадающих на колени раздаются хуления и злословия.

Продолжаем далее. В различных комментариях о  чуде явления Державной иконы, мало кто обращал внимания на подробности откровения, полученного крестьянкой (мало ли что привидится неграмотной женщине). Но, кажется, правильнее отнестись с должным вниманием к столь удивительному видению, приведшему к обретению иконы, и не считать некоторые непонятные образы за малозначащие и несущественные детали.

 Что за собрание множества народа ожидается в церкви, для предполагаемого спора, если это не будущий Собор, открытие которого, как мы знаем, стало возможным именно после «отречения» царя в результате февральского бунта и состоялось всего через несколько месяцев после явления иконы?

И что за странный вид у спорящих? Один, как сказано, «древний», уткнулся в книгу и перебирает листы,  отвернувшись от Владычицы. Кто это, как ни древний фарисей, выискивающий мертвую букву, отвергнувший благодать и спиной стоящий к Самой Подательнице благодати Божией? И пусть никого не обманывает его «обновленческий» облик безбородого выскочки, не имеющего мудрости, ибо современные монахи больше по образу жизни похожи на мирян. У него отсутствует клобук, который символизирует смирение и послушание перед духовной властью, и который подобен шлему спасения, защищающему голову от вражьих помыслов и плотского самовольного мудрования. Как развращенные женщины перестают внимать мужу своими телесными ушами и жаждут мистических откровений от ангелов, и не носят платка, который есть знак для небесных сил о том, что жена в подчинении у мужа, так и современные монахи ищут откровения от Бога, а не слушают отцов церкви, не подчиняются церковным властям, учиняют расколы, выискивая поводы для этого в Писании и высокомудрствуют. Так делали и древние еретики и раскольники. Его высокий рост выдает в нем гордость и превозношение, а мантия, которая символизирует в православии отрешенность от мира, подобна воскрилиям одежд ветхозаветных фарисеев. Такие одежды не затрудняют занятия земными попечениями и не являют взору безпопечительность носящего мантию, но скорее прикрывают нежелание утруждать себя чем-либо вообще, и дают повод  превозноситься в собраниях перед народом своим кажущимся мироотреченьем.

Второй же, бородатый, монах погряз в земных делах и заботах и потому изображен на четверть стоящим в земле. Это  приземленный реалист, порабощенным временным и тленным  бытием, или «староцерковник», как гордо величали себя в последующем «православные» архиереи в противовес безбородым «обновленцам». Как видно из видения, только когда понадобилась поддержка народа против обновленцев, староцерковник вспомнил о народе и обратился к крестьянке.

Интересный ли между ними ожидается спор? 

Споры о «СЛОВЕ БОЖИЕМ» со старообрядцами, как сказано в видении крестьянки – это пустые споры о форме, приводящие по гордости спорящих к расколу. Это то же, что вопрос об "аллилуйе сугубой и трегубой" (вопрос о том, петь ли дважды: "аллилуйя, аллилуйя" - или три раза: "аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя") или о хождении "посолонь или против солнца" (то есть по направлению вправо обходить престол или обходить его же по направлению влево при богослужении), писать ли "Исус" или "Иисус".

О чем могут договориться высокомудрствующий фарисей с отягощенным земными попечениями, церковными имениями и финансами хозяйственником в монашеском облачении? Некоторым, как будущему священномученику митрополиту Кириллу Казанскому, первенствующими по «важности» на Соборе казались, вопрос о преподавании Закона Божия  в школе, или исправление ошибок в Типиконе, а другим, как Арсению (Стадницкому) или кн.Урусову - о церковной монополии на вино и просфоры. Всем этим долго и  тщательно, в течение многих заседаний, начиная с осени 1917 по середину 1918 года, во время войны, голода, разрухи, большевитского переворота, крушения страны и церковного корабля  занимались на Соборе не видевшие ничего вокруг себя, т.е. совершенно и неисцельно ослепшие пастыри, иерархи Русской Церкви. Все это происходило в  то страшное  время, когда Глава Церкви, Помазанник Божий и все его семья томились в заключении.

Не удивительно, что крестьянкой (народом, который, очевидно спал или впал в забвение до самых последних событий, о чем свидетельствует брошенное на диван платье)  и женщиной (Царицой Небесной)  ожидалась от такого спора непереносимая духота. Вместо Духа Святого, Которым «изволяются» решения Святых Соборов, на этом Московском соборе 1917-1918 года, все, по-видимому, было пропитано духом земных забот и пустопорожних споров, от которого и дышать было невозможно. Потому крестьянка (народ) и женщина (Владычица) покинули церковь через пролом в стене – разрушение церковного корабля.