Цифры вероятного ущерба озвучивались руководством БООР в том
числе и на недавно прошедшей охотничьей конференции «Современные проблемы охотоведения и
сохранения биоразнообразия». В частности, заместитель директора БООР
Анатолий Моложавский привел цифры, что в год один зверь съедает примерно 2
тонны мяса. Это примерно 42 копытных животных. БООР и охотхозяйства
отчитывались об интенсивной борьбе с хищником, как мере, направленной на
снижение ущерба, одновременно признавая, что полностью уничтожить волка в
республике невозможно. И действительно, численность волка в Беларуси оценивается
как стабильная, несмотря на то, что в 2016 году в республике было добыто 1734
волка при оценке его численности в 1600 особей.
Здесь сразу же важно отметить, что очень странно относить всех добытых волком
животных в ущерб. Ущерб, в юридическом значении – это недополученная прибыль. К
примеру, в Беловежской пуще, где волк не преследуется и где основной добычей
волка является олень, почти половина добычи волка (45%) – это естественная убыль
(Schmidt, 2014). То есть те животные, которые погибли бы сами из-за
внутрипопуляционных процессов. Поэтому возможный ущерб надо как минимум
делить надвое. Эти же данные говорят, что в присутствии волка популяция
его основной жертвы сохраняет способность к росту. И если, по словам того же
Моложавского, по всей республике наблюдается рост численности оленя, то хватает
и волкам, и охотникам. То есть в хозяйствах со стабильной или растущей
численностью копытных волк вообще не наносит ущерба охотничьему хозяйству в
юридическом значении этого термина.
Явный ущерб, конечно, возникает там, где
волк добывает домашних животных, то есть в области животноводства. В
Беларуси такого практически нет, но в мире – есть. И здесь очень интересно вот
что. В Испании анализ данных по ущербу от волков показал, что ущерб овцеводству
положительно связан с уровнем преследования волка в предыдущий год. Другими
словами, чем больше добыто волков в регионе в предыдущем году, тем больший ущерб
животноводству от волков регистрируется в текущем (Fernández-Gil и др.,
2016).
На первый взгляд это парадоксальный результат. Чем больше преследование
– тем больший ущерб. С чем это связано? Существует целый ряд предположений:
- разбиваются стаи (больше отдельных групп волков в регионе);
- нарушаются социальные связи;
- волки боятся и проводят меньше времени у жертвы (не съедают
полностью).
Сходные результаты показаны в Северной Америке для
черного медведя, волка и пумы.
Поэтому в дискуссии по управлению волком важно иметь в
виду следующее:
- Потребляемая волком добыча в большом числе случаев не может
считаться ущербом в юридическом значении. Тем более неграмотно относить
хищничество волка к ущербу экологическому.
- Преследование волка на крупных природных комплексах, где его
нельзя контролировать полностью, может иметь эффект, противоположный
желаемому, и приводить к росту количества жертв волка.
Пресс-служба КЭКЦ
Sent: Sunday, June
11, 2017 10:08 AM
Subject: После отстрела волков оставшиеся волки еще больше приносят
ущерба так зачем их стрелять
