*[Enwl-inf] ECO-HR.6042 (Lev A. Fedorov)
ENWLine
Право на жизнь
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ В РОССИИ. ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ
Таблетка от смерти
Может ли человек замедлить старение? Гость Радио Свобода - Максим Скулачев, ведущий научный сотрудник биологического факультета МГУ
Сергей Медведев: Начну со всем известной цитаты: "Олень - животное. Воробей - птица. Россия - наше отечество. Смерть неизбежна". Это пассаж из учебника русской грамматики Смирновского, который Владимир Набоков взял эпиграфом к роману "Дар". Но неизбежна ли смерть? Этот вопрос люди задают на протяжении тысячелетий. У нас в гостях Максим Скулачев, ведущий научный сотрудник биологического факультета МГУ, и я хочу поговорить с ним даже не столько о неизбежности, сколько о механизмах смерти и старения и о возможности их затормозить или отсрочить. Для чего природа придумала смерть живого организма?
Максим Скулачев: Это, кстати, очень правильная постановка вопроса - что природа придумала смерть. В принципе, это необязательно свойство живых существ. Смерть, как говорил знаменитый Август Вейсман, была специально изобретена природой, эволюцией, как бы мы сейчас сказали, для смены поколений, для обеспечения самой эволюции.
Сергей Медведев: Иначе будет бесконечное размножение и экосистема не выдержит количества особей?
Максим Скулачев: Нет, иначе экосистема просто погибнет, потому что не бывает не изменяющихся условий. В каких-то определенных комфортных условиях организмы могут размножаться бесконечно, мы это делаем с бактериями сколько угодно. А дальше ты чуть-чуть изменил температуру, солевой состав, количество питательных веществ, и им нужно уже приспосабливаться, а те, которые есть, уже не приспособлены, это может сделать только следующее поколение.
Сергей Медведев: А не проще ли сделать эти адаптации внутри одного организма?
Максим Скулачев: Очень мало какие организмы умеют полностью изменить модус поведения. Как правило, самое первое, что они делают, когда нужно меняться, - включают половое размножение и смерть.
Сергей Медведев: Размножение и умирание - это как-то связано? Я иду даже не от биологии, а от культуры: Эрос и Танатос, Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта: Со школьных времен у людей встает перед глазами самка богомола, которая в момент спаривания в порыве страсти откусывает голову самцу.
Максим Скулачев: Да, безусловно. В нашей книге есть такая глава "Любовь и смерть пивных дрожжей" - на примере таких примитивных организмов это лучше видно. Когда все хорошо, дрожжи делятся вегетативно бесполым образом бесконечно - если ты им дашь сахара, который очень любит бродить, и других условий, они будут жить и размножаться. Если что-то улучшить, они заведут себе сначала два пола, определят, кто мальчик, кто девочка, и начнут перемешивать свои геномы в процессе полового размножения, а после этого родители начнут умирать.
Сергей Медведев: То есть можно жить на уровне растительной жизни, вегетативно размножаться почкованием и не знать, что такое смерть, жить вечно, как дерево самшита?
Максим Скулачев: В принципе, да.
Сергей Медведев: В какой-то момент, когда жить становится лучше, живое существо обзаводится полом, и тут встает проблема смерти.
Максим Скулачев: Да. Кстати, это прекрасно видно на примере деревьев - того же бамбука, который размножается очень долго, в течение десятков лет, а потом решает зацвести. Почему - мы до конца не знаем. Он цветет, дает семена, а они не могут прорасти, потому что вокруг настолько много зелени, что они просто погибнут, не хватит света, и тогда гибнет весь бамбуковый куст. Опять любовь и смерть.
Сергей Медведев: То есть в какой-то момент организм решает жить половой жизнью - и это уже дорога к смерти.
Максим Скулачев: Тут, конечно, бывают разные фокусы. Некоторым разрешено размножаться несколько раз в жизни, а бывают однолетние, однократно размножающиеся организмы. Нам повезло, мы из первой категории, нам можно делать это несколько раз.
Сергей Медведев: А если запретить размножаться, убрать механизм репродукции, то организм может жить вечно?
Максим Скулачев: Нет, в обратную сторону провернуть нельзя. К сожалению или к счастью (я вообще-то рад этому обстоятельству), мы - существа не бесполые. Сейчас, конечно же, нет реальной технологии для того, чтобы остановить созревание, и я не думаю, что стоит ее разрабатывать. Я думаю, что механизмы, которые у нас запускаются и ведут к нашему старению и смерти, можно совместить и с половым размножением - это было бы более правильно. Но есть такое явление: неотения - это очень сильное удлинение периода детства, незрелости. Иногда организм прибегает к этому, и такие как бы дети живут очень долго. Может быть, это и был такой путь, но мне он кажется бесперспективным и неправильным.
Сергей Медведев: Не будет происходить накопление опыта, передача опыта, развитие рода.
Максим Скулачев: Мы уже имеем с этим большие проблемы. С одной стороны, слава богу, у нас очень низкая младенческая смертность, мы умеем вытягивать детей, которые раньше не выжили бы (в дикой природе - точно), но это ведет к обогащению нашего генотипа мутациями и к некоторой общей болезненности. Если мы перестанем перемешивать гены в процессе полового размножения, то очень быстро выродимся.
Сергей Медведев: То, что мы должны перемешиваться, меняться, видимо, заложено природой с самого начала, для этого мы должны размножаться, и смерть неизбежна, как в этом самом эпиграфе?
Максим Скулачев: Родители должны уступить место новому поколению - для этого нужна смерть.
Сергей Медведев: А как работают механизмы старения и смерти? Кстати, с какого момента мы начинаем стареть?
Максим Скулачев: Тут нет единства в мировой науке, но я принадлежу к лагерю людей, которые считают, что в нас заложена специальная генетическая программа, что мы старимся и умираем не просто так, это механизмы, заложенные эволюцией в наши гены. Многие думают, что старость - это когда уже за 60, с тросточкой, в огромных очках. Ничего подобного. Старение нашей иммунной системы начинается сразу после полового созревания, лет в 14-15, и уже в 20 лет она хуже, чем у подростка. Старение мышц начинается после 25 лет, 30-летние футболисты бегают чуть хуже, чем 25-летние - это хорошо известно. Это все результаты процессов старения. Это стартует очень рано, но эффект дает через десятки лет.
Сергей Медведев: А зачем вообще человеку старение? Читая ваши и вашего отца Владимира Скулачева работы, я часто наталкивался на примеры - кальмар, который умирает молодым, или черепаха, которая живет несколько столетий, и вроде не старится.
Максим Скулачев: И вроде бы она даже размножается, чем старше, тем больше - это очень важный интегральный параметр. При старении размножение падает.
Сергей Медведев: То есть со смертью разобрались. Почему бы человеку не жить счастливо отмеренные ему 70, 90, может быть, 150 лет, а потом, оставаясь молодым и бодрым, раз - и умереть?
Максим Скулачев: По какой-нибудь дурацкой причине - как черепаха, которая уже не может носить свой панцирь.
Сергей Медведев: С черепахой потрясающая метафора: ты рождаешься с могильной плитой, она растет на тебе и под конец тебя придавливает.
Максим Скулачев: Как правило, животные, которые не стареют, умирают от каких-то очень глупых причин. Например, у травоядных четыре раза сменяются зубы, а пятый раз - нет, они полностью стираются, и животные умирают от голода. Никто не изучал старение слонов, но они существенно дольше живут в неволе, чем в дикой природе, потому что ходят к стоматологу (точнее, он к ним).
С человеком, скорее всего, произойдет то же самое. Старение у человека должно исчезнуть само по себе в процессе эволюции. Я попытаюсь объяснить, почему. Зачем нужно старение? Мы категорически верим, что для ускорения эволюции. Стареющий вид эволюционирует быстрее, в нем больше пресс естественного отбора. Если же вид изобрел себе что-то невероятное, что позволило ему резко увеличить приспособленность к внешним условиям, то у таких видов, как правило, старение исчезает. Хороший пример - летучие мыши. Есть их очень близкий аналог - землеройки, но они не умеют летать, у них нет эхолокатора, и они живут два-три года. Летучие мыши живут больше - 50 лет, похоже, даже не старея.
Сергей Медведев: Может быть, от этого все вампирические мифологии?
Максим Скулачев: Может быть. Это настолько потрясающее существо, настолько эволюционный новатор, что уже дальше эволюционировать некуда, они практически совершенны. Человек - такой же изобретатель. Мы изобрели себе мозги, речь и единственные в живой природе умеем передавать информацию следующим поколениям не с нашими генами, а просто что-то объяснив этим молодым идиотам, прочитав им лекцию. Это перевернуло нашу жизнь как биологического вида, мы уже больше не приспосабливаемся к природе, а, наоборот, приспосабливаем ее под себя. Конечно, мы новаторы, и, конечно, старение у нас исчезнет - через 500 тысяч лет, миллион лет - это очень короткие эволюционные сроки.
Сергей Медведев: Процесс эволюции человека прекратился, или это следующая ступень в эволюции?
Максим Скулачев: Эволюцию никогда нельзя прекратить полностью, но та эволюция - настоящая, мощная, суровая, которая шла в джунглях, которая нас отобрала: Есть отбор - сожрали тебя или нет, это состязание мы выиграли у неандертальцев и прочих древних людей, но есть, например, половой отбор - какие самцы больше нравятся самкам, и наоборот. Этот процесс идет в полный рост и сейчас, правда, в каком направлении он двигается, не очень понятно. Какой-то отбор у нас существует, но его прессинг многократно уменьшился, он в тысячи, в миллионы раз меньше, чем когда мы жили в джунглях.
Сергей Медведев: И мы начали изменять окружающую среду вокруг себя, что тоже стало процессом эволюции?
Максим Скулачев: Да, конечно. Потому что в процессе эволюции холодает, и все ждут, что животные отрастят себе шерсть, отберутся наиболее мохнатые. Вместо этого мы убиваем мохнатых животных, надеваем на себя шкуры. В результате шведы ничуть не более волосаты, чем итальянцы, хотя живут в более суровых условиях. Надеть на себя одежду - это означает изменить внешнюю среду.
Сергей Медведев: То есть в какой-то момент человек настолько изменит обстоятельства своего существования, своей внешней среды, что затормозит процесс старения и практически приблизится к бессмертию?
Максим Скулачев: Это уже некоторая натяжка. Во-первых, старение сейчас стало не нужно человеку с эволюционной точки зрения, поэтому, если найдется технология, которая его отменит, не произойдет ничего страшного, с точки зрения человека как биологического вида. И так это ненужная штука, которая просто быстрее отомрет в результате технического прогресса, а не эволюции.
Сергей Медведев: То есть старение - это наследие каких-то прошлых механизмов естественного отбора, которые уже не нужны?
Максим Скулачев: Оно существует для того, чтобы усилить давление естественного отбора, чтобы сделать тебя лучше, а мы и так уже хороши.
Сергей Медведев: Старые залезли на дерево, их потрясли, они упали, а молодые остались жить дальше, им достались лучшие самки и кокосы.
Максим Скулачев: Грубо говоря, да. Еще желательно, чтобы это происходило не сразу (старые взяли и умерли), а было именно постепенное ослабление. Ведь у кого-то из стариков может быть полезный признак, который позволит ему гоняться за самкой еще несколько лет, и этот признак будет закреплен в геноме в следующем поколении.
Сергей Медведев: Информация, накопленная его жизненным опытом, которую он может передать следующим поколениям, чтобы не сразу его вырубать, а пусть он еще немножко поучит молодежь.
Максим Скулачев: Вот это уже человеческая история, животные так не умеют, они передают только гены. Поэтому старение - это сугубо животная черта, которая у нас есть, к сожалению, но она, в общем-то, не нужна.
Сергей Медведев: Уже много лет и Скулачев-старший, и Скулачев-младший занимаются развитием этой темы и пропагандой средств, которые позволяют замедлить старение. Мы подошли к очень интересному выводу о том, что старение не является неизбежным механизмом - это некое наследие какой-то давней дарвиновской истории, которую человек, как хвост, атавизм принес в нынешнее существование, и наша задача - в том, чтобы отрезать этот хвост, чтобы мы жили молодыми и счастливыми до самой смерти.
Максим Скулачев: Абсолютно верно, но при этом не жили вечно.
Сергей Медведев: Какой возраст при нынешних технологических и биологических возможностях можно считать хорошим, продуктивным возрастом человека?
Максим Скулачев: Я бы сказал, 122 года.
Сергей Медведев: Откуда такая точность?
Максим Скулачев: Потому что это абсолютный рекорд продолжительности жизни человека. Знаменитая Жанна Кальман из Прованса прожила 122 года...
Сергей Медведев: Действительно, столько разных "гиннессов" прилетает - все эти 150-летние старцы, мафусаилы, кавказцы?
Максим Скулачев: Нет, к сожалению, достоверно подтверждено церковными книгами, из нескольких источников: есть единственный рекорд - 122 года. В остальных случаях обычно скрывается, что это передача паспорта по наследству под тем же именем и фамилией. А про Мафусаила говорят, что в 600 лет он выглядел так хорошо, что ему никто не давал больше 350.
Сергей Медведев: Так что задача - обеспечить человеку активное долголетие на рубеже ста и за сто лет?
Максим Скулачев: Да. При этом человек несколько раз в течение своей истории продлевал себе жизнь. Самый последний шаг, который очень сильно продлил нашу жизнь - это изобретение гигиены, антибиотиков и анестезии, после этого мы стали жить в два раза больше, вместо 40 лет в среднем - 80.
Сергей Медведев: Это примерно за сто лет?
Максим Скулачев: Даже меньше, с середины ХХ века. В результате люди не стали жить вечно, вылезли проблемы, которые раньше были очень экзотическими.
Сергей Медведев: Мы говорили об этом с онкологами. Проблема в том, что по мере старения мы доживаем до собственного рака.
Максим Скулачев: В борьбе со старческими болезнями мы с нашими методиками и технологиями надеемся внести свой вклад. Похоже, что эти проблемы скоро будут решены, им осталось 10, 15, 20 лет, не больше. Биологи и медики уже представляют, как бороться со всем этим. Мне кажется, что после этого мы начнем массово доживать до возраста Жанны Кальман, до 110-120 лет - это уже не будет чем-то необычным, более того, качество нашей жизни повысится, в 80 лет мы будем бегать, играть в футбол - может быть, не на уровне 20-летних, но все равно хорошо.
Сергей Медведев: Сейчас уже есть 100-летние марафонцы.
Максим Скулачев: Это первые ласточки, как мне кажется. Но вылезет что-то новое, природа все равно не даст нам жить слишком долго. Она, может быть, даст нам жить счастливо достаточно долго, но вряд ли удастся побить рекорд.
Сергей Медведев: Как животные-долгожители, которые на определенном пределе начинают умирать от каких-то глупых причин?
Максим Скулачев: Статистики подсчитали, что, если бы не было старения, то средний россиянин жил бы от 350 до 500 лет. Именно с этой вероятностью прилетает кирпич на голову, смерть в ДТП и так далее. Есть факторы смерти, не связанные с возрастом. Мне кажется, будет более грустная история, потому что я не уверен, что человек готов жить так долго. Сейчас многие с трудом осваивают мобильные телефоны, а что будет через 50, 80 лет?
Сергей Медведев: Вы не верите в адаптационные способности психики к новому?
Максим Скулачев: Всему есть предел. Мне кажется, то ограничение, которое вылезет следующим, это будет скорее что-то психологическое, а с этим мы практически ничего делать не умеем. Психология - настолько не инженерная наука?
Сергей Медведев: По-моему, мы еще не говорили о технологической составляющей в нашей антропологии. Мы говорили об эволюции человеческого вида с точки зрения генома, с точки зрения биологических механизмов, но частью нашей эволюции является интернет: мы выносим в облако наши мыслительные функции, функции памяти и так далее. Что будет, если мы переедем жить на облако в нашем сознании? Наши тела могут заменяться:
Максим Скулачев: Мы пока не умеем пересаживать в это облако сознание муравья. Футурологи, футуристы, которые считают, что скоро мы переселим туда человека, почему-то пропускают эту стадию. Я не уверен, что это возможно. Тем не менее, технический прогресс в сфере коммуникаций идет с дикой скоростью. Может быть, будет не переселение сознания, а что-то немножечко другое, но все равно то, что изменит наш мир.
Сергей Медведев: Сейчас планируется пересадка головы. Вы верите, она удастся?
Максим Скулачев: Собаке хоть раз пересаживали голову, чтобы она жила после этого год? Что за безобразие? Почему нас, фармакологов, годами заставляют испытывать антиоксидант, а эти маньяки-экстремисты готовы сразу резать голову живому человеку, пересаживать новую?
Сергей Медведев: Посмотрим. Эта операция вроде бы назначена на 2016 год. Вы считаете, здесь больше пиара?
Максим Скулачев: Это какой-то пиар-всплеск.
Сергей Медведев: Вы сейчас произнесли волшебное слово - "антиоксиданты". Давайте перейдем к каким-то конкретным механизмам, пока мы еще не дошли до той точки, когда будем жить до 300-500 лет и думать, что нам делать с этой жизнью. У кого-то из нас остались десятки лет, у кого-то - годы. Что можно сделать для того, чтобы максимально качественно прожить эти годы?
Максим Скулачев: Тут при всей вере в науку и мощь современной биологии я, к сожалению, ничего особенного посоветовать не могу, потому что до сих пор не существует доказанного способа замедлить старение человека и что-то сделать с этим безобразием. Есть определенные разработки на животных, но я бы не стал так сходу переносить их на человека. В своем проекте в МГУ мы разрабатываем одну из версий, что есть такие свободные радикалы (они действительно есть), которые повреждают наше тело. Они образуются в определенном месте клетки, и мы пытаемся подавить этот подрывной процесс, снизить окисление тканей при помощи специальных веществ. Но это одна из гипотез. Похоже, что это как-то поможет, потому что у нас много положительных результатов на животных и даже на человеке.
Сергей Медведев: Все это - извечные, известные антиоксиданты - гранатовый сок, красное вино, молочные продукты, яблоки?
Максим Скулачев: И да, и нет. Уже практически доказано, что традиционные антиоксиданты, к сожалению, практически неэффективны, они работают в очень специальных случаях. И это странно, потому что свободные радикалы есть, они вредят - это известно и доказано, они связаны со старением. Тут есть некое несоответствие.
Сергей Медведев: Это и есть та самая программа смерти - свободные радикалы?
Максим Скулачев: Похоже, что да, потому что чем мы старше, тем больше мы их синтезируем. Важный скачок в голове произошел несколько лет назад, когда выяснилось, что эти свободные радикалы не приходят извне из-за плохой экологии и тяжелой жизни, мы сами их делаем, и чем мы старше, тем больше.
Сергей Медведев: В качестве ответа на раздражители, на стресс, на плохую среду?
Максим Скулачев: При стрессе, конечно, их образование пикует, но даже если у тебя прекрасная, спокойная, уравновешенная жизнь, все равно с возрастом ты их производишь больше, ты так запрограммирован. С этим безобразием мы пытаемся что-то сделать своими препаратами - посмотрим, как пойдет.
Сергей Медведев: Затормозить процесс выработки антиоксидантов или убивать, связывать, когда они уже выработались?
Максим Скулачев: Мы не сможем прекратить их образование, но мы их ловим прямо в том месте, где они образуются, на соседнем нанометре, и они не успевают сделать свое черное дело. Этого не делают традиционные антиоксиданты, которые не попадают в это самое место, внутрь митохондрии. Ни один из традиционных антиоксидантов туда направленно не идет. Мы считаем, что в этом самый главный их недостаток.
Сергей Медведев: Вы достигли более быстрой регенерации тканей? Как я понимаю, у вас пока какие-то локальные успехи?
Максим Скулачев: Да, главный успех у нас - в местном применении этого оксиданта в виде глазных капель, но при этом мы завершили комплекс всех исследований на животных, доказали, что у них очень много всего улучшается: и регенерация, и меньше воспалений.
Сергей Медведев: А продолжительность жизни? Сделали ли вы бессмертной хотя бы одну мышь?
Максим Скулачев: И да, и нет. Мы провели десяток опытов на дожитие, кормили этим веществом с молодых когтей мышей, крыс, хомячков, самые разные виды, и они не стали жить сильно дольше - эффект всего 10-15%. Но их молодость удвоилась, стареть они начинают в два раза позже. Они все равно умирают, они все массово начинают доживать до своего рака, как ни странно, потому что на онкологию это вещество, к сожалению, никакого эффекта не оказывает. Сейчас, если следить по научным публикациям, раки щелкают один за другим. Нет такой болезни "рак" - это очень много разных заболеваний. С этим, я уверен, очень скоро разберутся - практически со всеми видами.
Сергей Медведев: Именно на терапевтическом уровне, на уровне методик лечения - правильно подобранной химио-, радиотерапии и так далее?
Максим Скулачев: Это, конечно, всегда агрессивное лечение, это не подарок, но оно становится все более и более мягким, все более доступным. Сейчас бурно развиваются иммунологические методы лечения. Так что, я думаю, если совместить наши митохондриальные антиоксиданты и просто иметь голову на плечах, следить за своей экологией, то это может здорово продлить людям жизнь, причем здоровую жизнь.
Сергей Медведев: Вы уже на рубеже внедрения ваших методик в промышленную разработку? Грубо говоря, вы хотите производить таблетку, замедляющую старение?
Максим Скулачев: В конце концов, да. Более того, ее клинические исследования на людях, добровольцах уже начались. У Минздрава нет такого показания - "старение". Поэтому мы пытаемся доказать, что это вещество полезно для лечения определенных старческих болезней, и под этим соусом оно поступит в аптеки. А потом, через десяток лет мы попытаемся собрать статистику и доказать, что люди стали действительно медленнее стареть. Но это уже совсем отдаленная перспектива.
Сергей Медведев: Есть же и помимо таблетки более здоровые практики, которые могут замедлить процесс старения?
Максим Скулачев: Прежде всего, есть способы ускорить свое старение - курить, пить, нервничать и ненавидеть всех вокруг. Соответственно, если вы этого не делаете, то у вас резко увеличиваются шансы даже и без таблетки от старости. Кроме того, есть несколько забавных наблюдений: иногда люди реально стареют медленнее, чем им положено. В первую очередь это происходит в тех случаях, когда у людей есть большое количество учеников или каких-то зависимых от них других персонажей.
Сергей Медведев: Меня всегда впечатляло долголетие дирижеров.
Максим Скулачев: Это совершенно изумительная статистика, сейчас она аккуратно подсчитана. Я недавно читал статью: дирижеры живут аномально долго, как и Нобелевские лауреаты.
Сергей Медведев: Ведущие профессора с большим количеством студентов.
Максим Скулачев: Если ты периодически приходишь к большому количеству молодежи и зачем-то ей нужен, то с точки зрения вида, эволюции твое старение надо притормозить. Они собираются, слушают тебя, а ведь могли бы и растерзать. Значит, ты несешь что-то полезное для вида, и тогда стареешь медленнее.
Сергей Медведев: То есть естественный отбор останавливается: человек нужен, и в этот момент он побеждает. Хочу пожелать, чтобы каждый из нас был дирижером собственной жизни, собственной старости.
Сергей Медведев, 14 ноября 2015 г., http://www.svoboda.org/content/transcript/27365573.html
Победа над смертью
Во Франции вышла книга, немедленно вызвавшая широкую полемику - от восторженных "за" до категорических "против". Книга называется "Трансгуманизм. Следует ли бояться будущего?". Ее автор - Беатрис Жуссе-Кутюрье (Beatrice Jousset-Couturier) - врач, доктор фармакологии, специалист в области биоэтики, поставила "вопрос вопросов": является ли старение, болезнь и смерть неизбежным уделом человека? Это и есть центральная тема трансгуманизма.
Некоторые ученые утверждают, что создателем термина является Данте Алигьери, не исключая, что понятие восходит к еще более древним временам. Но вне зависимости от того, кто первым произнес или написал это слово, "трансгуманизм" является опровержением сакрального понятия о человеке как о библейском "венце творения". Не являясь последним звеном эволюции, человек может совершенствоваться до бесконечности.
Как тут не вспомнить монолог Гамлета из второго акта трагедии:
"Что за мастерское создание - человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличиях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога! Краса вселенной! Венец всего живущего!"
И тут же этой высокой оценке человека противостоит произносимое Гамлетом неожиданное заключение: "А что для меня эта квинтэссенция праха? Из людей меня не радует ни один:"
Не будет преувеличением сказать, что идея неудовлетворенности человеком в его земном обличье и является основой научных изысканий в области трансгуманизма, науки о реальных возможностях усовершенствования этого "венца всего живущего".
Беатрис Жуссе-Кутюрье в своей книге "Трансгуманизм. Следует ли бояться будущего?" не цитирует ни Данте, ни Шекспира, но вполне серьезно, с научной основательностью рассматривает возможность излечения наследственных болезней при помощи генной инженерии, пересадки большинства или даже всех органов человеческого тела, включая мозг, замены больных тканей тканями синтетическими и, наконец, радикального продления человеческой жизни - вплоть до бессмертия.
Доктор Жуссе-Кутюрье попросила философа Люка Ферри, в прошлом министра просвещения Франции (и автора книги "Трансгуманистическая революция"), написать предисловие к ее труду. Люк Ферри не замалчивает ни одно из возражений религиозного, этического и биологического характера, опровергающих не только этическую, но и научную основу трансгуманизма, видящего в человеческом теле машину, пусть и весьма усовершенствованную, но все-таки машину, далекую от совершенства. Люк Ферри пишет:
Беатрис Жуссе-Кутюрье начинает с вполне риторического вопроса: "Не является ли стремление к преодолению преград имманентным качеством человечества и отдельно взятого человека?!" Если мы отвечаем на этот вопрос утвердительно, то давайте послушаем, что говорит на эту тему американский футуролог, наш современник по имени Раймонд (Рэй) Курцвейл, чье имя упоминается чаще всех других в книге "Трансгуманизм".
Рэй Курцвейл, родившийся в 1948 году, является техническим директором в области машинного обучения и обработки естественного языка компании Google, автором книг, заложивших основу современного трансгуманизма: "Эпоха мыслящих машин", "Как создать разум", "Преодоление: девять ступеней, ведущих к вечной жизни".
Предвидя категорические возражения этического характера и вполне уместный скепсис ("как, мол, так - бессмертный человек. Это ли не предел абсурда?!"), Беатрис Жуссе-Кутюрье пишет:
Трансгуманизм разделяет множество ценностей традиционного гуманизма, среди которых следует назвать уважение к человеческой, равно как и "трансгуманной", то есть "трансчеловеческой" личности. Черты, отличающие трансгуманизм от гуманизма, заключаются в способности трансгуманизма распознавать и предвосхищать радикальные перемены, происходящие в жизни людей в результате научных и технологических открытий.
Говоря о "переменах, происходящих в жизни людей в результате научных и технологических открытий, автор книги указывает на очевидный парадокс: искусственное сердце, или, пользуясь научной терминологией, "бионический имплантат, заменяющий сердце", не говоря уже о бесчисленных примерах протезирования большинства органов человеческого тела, стали нормальными явлениями медицинской практики во всех высокоразвитых странах, но отношение большинства людей к имплантатам резко меняется в момент, когда речь заходит об имплантатах, касающихся человеческого мозга...
Но как велите быть, вопрошает автор книги, идя по стопам Рэя Курцвейла и других сотрудников Кремниевой долины, как велите быть перед лицом таких непреложных фактов нашей реальности, как суперкомпьютеры, обыгрывающие чемпионов мира по шахматам, как роботы, способные выполнять сложнейшие работы, как имплантаты человеческого глаза, возвращающие зрение слепым, искусственные руки и ноги, - примеры можно множить до бесконечности.
Автор книги "Трансгуманизм. Следует ли бояться будущего?" не причисляет себя к безусловным сторонникам эксперимента без границ над человеческим телом, включая человеческий мозг.
Беатрис Жуссе-Кутюрье ставит перед собой иную, гораздо более интересную задачу, а именно: дать людям стимул, заставив их задуматься над бесспорностью считающихся бесспорными постулатов, первый из которых (человек как венец творения) уже был назван. Ну и само собой разумеется, что здесь мы возвращаемся к той "основе основ", коими являются слова о сотворении ветхозаветного Адама Богом, сотворившим человека "по образу и подобию Своему".
Автор книги предлагает вспомнить эпоху Возрождения, от которой и ведется отсчет европейского гуманизма и его ценностей.
Эпоха Возрождения приносит с собой идеал совершенного человека, человека науки и культуры, способного раскрыть тайны природы. Гуманизм Возрождения поощряет людей не доверять духовенству, а полагаться на их собственные наблюдения и силу разум.
Пико делла Мирандола - итальянский мыслитель эпохи Возрождения, представитель раннего гуманизма, живший в 15-м веке, считал, что "человек должен быть ваятелем собственной скульптуры", опираясь на учение античного философа Плотина, призывавшего человека: "Увидь, наконец, твою собственную красоту, а если ты ее еще не видишь, то действуй как скульптор, решивший создать совершенную скульптуру, умело убирающий все лишнее, давая образу ту форму, которая соответствует твоим представлениям.
В тексте Плотина человек предстает как существо незавершенное и несовершенное, но в то же время наделенное стремлением к телесной и духовной автономии. Что может быть современнее текста философа Плотина, написанного в третьем веке нашей эры? Плотину обеспечено место в Пантеоне трансгуманизма.
Метафора человека, выступающего в роли ваятеля своего собственного "я" не только в духовном, но и вполне материальном, телесном смысле, уводит очень далеко от привычных для нас понятий и представлений. Так, автор книги "Трансгуманизм" рассказывает о работах двух американских врачей, разрабатывающих методы терапии не так называемых "старческих болезней", а самого процесса старения. Директора программы зовут Нир Барзилай. Профессор Барзилай возглавляет Институт эндокринологии и исследования механизмов старения в Центре имени Альберта Эйнштейна в Нью-Йорке, а один из участников проекта, доктор Стюарт Ольшанский, объясняет суть сверхзадачи в очень доступной форме:
Когда нам удалось сильно сократить шансы пациента заболеть какой-нибудь из сердечно-сосудистых болезней, то нередко случается так, что пациент этот живет достаточно долго, чтобы заболеть раком, а если, в свою очередь, мы снизили у него вероятность ракового заболевания, то пациент наш живет себе и живет, пока не заболевает болезнью Альцгеймера...
Мы же считаем, что настало время лечить людей от ВСЕХ болезней, ставя в центр наших усилий сам процесс старения!
Но научный проект профессора Барзилая и доктора Ольшанского - лишь предпоследний этап грандиозного проекта, направленного не на излечение старческих болезней, а на бессмертие, как ни странно и даже дико это звучит...
Автор книги "Трансгуманизм" рассказывает о "Проекте Бессмертие", инициатором которого стал выходец из России, родившийся в 1980 году в Брянске Дмитрий Ицков, живущий ныне в Америке.
Беатрис Жуссе-Кутюрье пишет:
15 и 16 июня 2013 года в Нью-Йорке состоялось самое важное из всех проводившихся по сей день мероприятий, связанных с движением трансгуманизма, а именно Второй съезд трансгуманистов, участников проекта Global Future-2045, поставившее себе целью к названному году победить смерть.
Называя проект, во главе которого стоит Дмитрий Ицков, "безумным", Беатрис Жуссе-Кутюрье замечает, однако, что в проекте участвуют 23 ведущих ученых и специалистов в области высоких технологий.
Читая книгу "Трансгуманизм", я обратил внимание на причастность к проекту целого ряда выходцев из России, среди которых не последнее место занимает родившийся в Москве в 1973 году Сергей Брин, основавший вместе с Ларри Пэйджем "Гугл", самую большую и самую влиятельную в мире коммерческую фирму. (Личный капитал Сергея Брина расценивается в 35 миллиардов долларов.)
Вот как описывает автор книги "Трансгуманизм" роль созданной Брином фирмы Alphabet, работающей над проектом победы над старением и смертью:
"Алфавит" и фирма NBIC (Нанотехнология, Биотехника, Информатика, Наука), созданная в 2015 году, приобретают небывалое влияние и могущество. Следуя в фарватере названных компаний, все фирмы, в той или иной степени причастные к работе над модификациями биологии человеческого тела, благодаря механизмам искусственного интеллекта будут осуществлять проекты по созданию новых систем роботов и углубления наших знаний, касающихся устройства человеческого мозга. Так мы по-настоящему вступим в 21-й век.
Беатрис Жуссе-Кутюрье констатирует очевидный факт: в настоящее время идеи трансгуманизма - это удел очень узкой прослойки людей, представителей научно-финансовой элиты. Но, напоминает автор, так было всегда. Во многих ли домах было электричество, не говоря уже о телефоне, в конце 19-го века? А личные автомобили, а интернет и мобильные телефоны? Мы - свидетели начала процесса, но будущее в каком-то смысле уже наступило. Научно-технический прогресс становится реальностью в момент, когда его плодами пользуется как можно более широкая прослойка людей.
Сегодня в Соединенных Штатах и в большинстве стран Европы уже имеются трансгуманистические партии, регулярно проводятся конгрессы. Не осталась в стороне от процесса и Россия. В 2005 году Российское трансгуманистическое движение провело первый Междисциплинарный семинар по трансгуманизму и иммортализму в Москве. Не знаю, есть ли нужда пояснять, что "иммортализм" означает "бессмертие".
В книге "Трансгуманизм. Надо ли бояться будущего?" не упоминается имя человека, сформулировавшего более полутора столетий назад большинство идей, лежащих ныне в основе трансгуманизма. Речь идет, разумеется, о Николае Федоровиче Федорове, религиозном мыслителе-футурологе, первым изрекшим фразу "смерть необязательна"! Причастность Николая Федорова к трансгуманизму очевидна, хотя он шел к идее человеческого бессмертия иным путем. В его понимании речь шла не о бесконечном продлении человеческой жизни, а о воскрешении мертвых, и этот проект вошел в историю под названием "Философия общего дела".
Сегодня этим "общим делом" занимаются совсем другие люди, оснащенные технологиями, которые даже не снились фантасту-футурологу, религиозному мыслителю, "русскому Сократу" Николаю Федорову, считавшему, как и поэт, что "смерть можно будет побороть усильем Воскресенья".
Несмотря на все различия, преемственность идеи налицо, в чем можно убедиться, прочитав книгу Беатрис Жуссе-Кутюрье "Трансгуманизм. Следует ли бояться будущего?".
Семен Мирский, 15 июля 2016 г., http://www.svoboda.org/content/article/27856040.html
*************************************************************************************************** *
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую безопасность". Редактор и издатель Лев А.Федоров. *
* Каждый получатель бюллетеня лично запросил его присылку. Отказ от получения осуществляется *
* по E-mail: lef...@gmail.com. *
*****************************************************************************************************
* Адрес: 117218 Россия, Москва, ул.Б.Черемушкинская, 20-4-250. *
* Телефон: по России 8-499-129-05-96, извне России 7-499-129-05-96 "UCS-PRESS" 2017 г. *
*****************************************************************************************************
##################################################################
########## ЭКОЛОГИЯ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА ****************##
#######*********************************************************##
#### Сообщение ECO-HR.6042 18 февраля 2017 г. ****************##
##################################################################
------------- * ENWL * ------------
Ecological North West Line * St. Petersburg, Russia
Independent Environmental Net Service
Russian: ENWL (North West), ENWL-inf (FSU), ENWL-misc (any topics)
English: ENWL-eng (world information)
Send information to en...@lew.spb.org, enwl...@lew.spb.org, en...@lew.spb.org, en...@lew.spb.org
Subscription, Moderator: vf...@lew.spb.org or en...@enw.net.ru
Archive: http://groups.google.com/group/enwl/
Additionally: http://www.enwl.net.ru/
(C) Please refer to exclusive articles of ENWL
-------------------------------------